Руби Вакс: Что смешного в психической болезни?

Почему сегодня все болезни заслуживают сочувствия, кроме психических? Этим вопросом задаётся Руби Вакс. С невероятным зарядом энергии и потрясающим чувством юмора Руби, у которой десять лет назад была диагностирована клиническая депрессия, призывает нас прекратить вешать ярлыки на психически больных людей. Каждый четвёртый из нас страдает психическим заболеванием. Значит, раз, два, три, четыре — это Вы, сэр. Вы. Да. (Смех) Вы, со странными зубами. И Вы, вот, рядом. (Смех) Вы знаете, что Вы больны. Вообще тут весь ряд не в порядке. (Смех) Это нехорошо. Эй! Да. Запущено. Даже не смотрите на меня. (Смех) Я одна их тех, четвёртых. Спасибо. Кажется, я унаследовала это от моей мамы, которая раньше ползала на четвереньках по всему дому. В руках у неё были две губки, а на коленях — ещё две. Моя мама очень любила «впитывать». (Смех) Она всегда ползала за мной по пятам и спрашивала: «Кто тут постоянно следит на полу?!» И это навело меня на мысль, что что-то не так. И перед тем, как я начну, я хочу поблагодарить создателей ламотриджина, сертралина и ребоксетина, так как без этих простых препаратов я бы не стояла сегодня вертикально. Как всё началось? Моё психическое расстройство... Нет, я не буду говорить о моей болезни. О чём же я буду говорить? Хорошо. Я всегда мечтала, что мой последний психический срыв наступит из-за того, что я переживу экзистенциалистское откровение в стиле Кафки, и, может, Кейт Бланшетт сыграет роль меня и получит за это Оскара. (Смех) Но всё вышло по-другому. Мой нервный срыв произошёл во время соревнований моей дочери. Все родители сидели на парковке и ели, сидя на багажнике машины — лишь англичане ели сосиски. Они так любят свои сосиски. (Смех) Лорд и Леди Мортим ковырялись в резине беговых дорожек, затем раздался выстрел — и девочки побежали. Мамочки выкрикивали: «Беги! Хламидия! Беги!» (Смех) «Беги как ветер, Верука! Беги!» Все девочки бегут, бегут, бегут, и лишь моя дочь стоит, стоит на старте и машет. Она не знала, что надо бежать. В итоге я пролежала в постели месяц, а когда проснулась, поняла, что я в клинике. А когда я увидела моих «сокамерников», я поняла, что нашла своих, свой народ. (Смех) Теперь они были моими единственными друзьями, они стали моими друзьями. Немногие знакомые... Я не получала уйму цветов или открыток. Ну, если бы я поломала ногу или была беременна, меня бы ими завалили, но всё, что досталось мне — это пару звонков «Приободрись!» «Приободрись!» Спасибо за совет! (Смех) (Смех) (Аплодисменты) Знаете, вместе с болезнью приходит ещё кое-что, «в нагрузку» — чувство стыда. Друзья говорят тебе: «Ну, где твоя опухоль? Покажи рентген!» А мне показывать и нечего. А потом тебе так противно от самой себя, и ты думаешь: «Бомбы на тебя не падают, в трущобах ты не живёшь». А потом начинаешь слышать бранящиеся голоса, и не один, а тысячи голосов, 100 000 голосов, как если бы у дьявола был синдром Туретта — вот так это звучит. Но мы все знаем, что дьявола нет, и голосов у нас в голове тоже нет. И когда мы слышим эти бранящиеся голоса, все нейроны сходятся в одной точке, и у вас вырабатывается вещество «Убью себя сам». А если это происходит снова и снова, будто пластинку заело, недолго впасть в депрессию. И это ещё ничего! Если у вас родится ребёнок, и вы будете его ругать, его маленький мозг выработает одно вещество, настолько разрушительное, что часть его маленького мозга, отвечающая за отличие плохого от хорошего, перестанет расти, и тогда у вас вырастет психически больной ребёнок. Если солдат увидит, как его друга разорвёт бомба, его мозг попадёт в такое состоянии паники, что он будет не в состоянии выразить это словами. Он просто будет переживать это снова и снова. У меня к вам вопрос: Почему когда у людей психические расстройства, мы говорим об активном воображении? Почему мы зовёмся больными, если у нас болен какой-то орган, но нам сочувствуют, если проблемы с мозгом? Я хочу немного поговорить о мозге, я знаю, на TED это популярно. Сейчас, одну секундочку. Итак, хочу вам сообщить, что у нас есть и хорошие новости. Новости хорошие. Мы прошли долгий, долгий путь. Сначала мы были одноклеточными существами, маленькими клетками на камне, а теперь — о чудо — ваше внимание: мозг! (Смех) В этой маленькой штучке много лошадиных сил. Она появляется совершенно в сознании. Здесь есть доли мозга — последний писк. Вот затылочная доля, благодаря которой мы видим мир. Вот височная доля — так мы слышим мир. Вот здесь у нас хранится долгосрочная память. Помните ту ночь, когда вы напились? Вы хотите всё забыть? Вот как это делается! (Смех) Вот здесь находится 100 млрд. нейронов, которые жужжат, передавая информацию электрическими импульсами. Жужжат и жужжат. Сейчас я вам покажу вид сбоку. Не знаю, видно ли вам. (Смех) Жужжат и жужжат... (Смех) И каждый... Да, это я сама рисовала. Спасибо. Каждый нейрон может иметь от 10 до 100 тысяч различных соединений или дендритов, или как там их. И каждый раз, когда вы что-то узнаёте или переживаете, этот пучок растёт, этот пучок информации. Можете себе представить, что у каждого есть такое оборудование, даже у Пэрис Хилтон? (Смех) Только представьте! Но у меня есть и плохие новости, ребята. Да, есть и плохие. И не только для одного из четырёх, а для всех четырёх. Мы недостаточно оснащены для XXI века. Эволюция нас недостаточно подготовила. У нас не хватает пропускной способности. И те, кто говорит, что у них всё прекрасно, что день замечательный — более сумасшедшие, чем остальные. Сейчас я вам покажу, где в процессе эволюции произошли глюки. Объясняю. Когда мы были доисторическими людьми, (Смех) миллионы лет назад, мы часто были в опасности из-за хищников, да? (Смех) Мы... Да. Спасибо. Я сама рисовала. (Смех) Спасибо большое. Спасибо. (Аплодисменты) Спасибо. В этот момент у нас вырабатывалось много адреналина, а также кортизол — и тогда либо убивали мы, либо убивали нас. Либо ели мы, либо ели нас. И потом нас отпускало, и мы возвращались к нормальной жизни. Проблема современного человека в том, (Смех) что, когда он в опасности, те вещества продолжают выделяться, но, так как мы не можем убить инспектора ГАИ, (Смех) или съесть маклера, эти вещества остаются у нас в организме, накапливаются, и мы находимся в состоянии постоянной тревоги. И вот ещё что! Где-то 150 000 лет назад, когда появился язык, мы стали всё выражать словами. Тогда мы говорили «О, Боже! Саблезубый тигр!», что было реальностью. А потом добавилось «О, Боже! Я не отправил письмо!» «О, Боже! Я слишком толстая!» «О, Боже! Все видят, что я глупая!» «Меня не пригласили ни вечеринку!» И эта пластинка крутится и крутится, пока она не сведёт нас с ума. Теперь вы понимаете проблему? То, что раньше нас спасало, теперь сводит нас с ума. Мне жаль, что я приношу вам плохие новости, но кто-то же должен. Ваши домашние животные счастливее вас. (Смех) (Аплодисменты) Киска, мяу, мяу, мяу, мне хорошо, а людям — кранты. (Смех) Окончательно и бесповоротно! Но я хочу сказать, что, если мы не будем об этом говорить и не научимся разбираться с нашей жизнью, тогда это будет не 1 из 4, а все четыре. Тогда у всех четверых здесь, наверху, настанет дурдом. И пока мы разбираемся, давайте не будем никого клеймить. ted
read more...

Джули Берстайн: 4 урока о творческом подходе

Все мы, чем бы ни занимались, периодически впадаем в ступор. Кризис настигает нас и мы не знаем, что делать дальше. Все мы сталкиваемся с проблемами, потерями, переживаниями и пределами возможного. И рано или поздно это нужно преодолеть и идти дальше. И в каждом деле. В любом. Есть хотя бы маленькая капля творчества, которая может помочь справиться с этими неприятностями, если посмотреть на них под правильным углом. Радиоведущая Джули Берстайн зарабатывает тем, что разговаривает с творческими людьми. Она делится с нами четырьмя уроками о том, как творить вопреки трудностям, сомнениям и потерям. Вы услышите советы от режиссёра Миры Наир, писателя Ричарда Форда, скульптора Ричарда Серра и фотографа Джоэла Мейеровица. На моём рабочем столе стоит маленький глиняный сосуд, который я смастерила ещё в колледже. Он слеплен в технике раку, созданной в Японии несколько веков назад для производства сосудов, используемых в чайной церемонии. Этому сосуду более 400 лет. Каждый из сосудов раку слеплен или сваян вручную из куска глины, и самым ценным в нём являются изъяны. Сосудам для повседневного употребления, как эта чашка, требуется от 8 до 10 часов обжига. Вот этот я достала из муфельной печи неделю назад — после обжига в печи требуется день или два, чтобы остыть. Раку, наоборот, — очень быстрый процесс. Действие происходит во дворе: нужно нагреть печь — за 15 минут она разогревается до 1 500 градусов. Как только растает глазурь внутри сосуда, вы увидите слабое сияние — выключайте печь, хватайте длинные металлические щипцы, доставайте горшок из печи и... Японцы сразу бы погрузили этот ярко-красный сосуд в раствор зелёного чая. Представляете, какой запах поднялся бы вместе с паром! Но мы в Штатах любим немного накалить страсти: мы бросаем горшок в опилки, опилки загораются, мы накрываем их мусорным баком, и оттуда начинает валить дым. Я возвращаюсь домой в одежде, пропахшей древесным дымом. Я люблю раку за возможность играть со стихиями. Я могу слепить сосуд из глины и покрыть его глазурью, но затем я должна отдать его во власть огня и дыма, и нет ничего прекрасней неожиданных результатов, таких, как этот узор из трещин, появляющийся из-за резкой смены температур. В течение минуты температура сосуда падает с 1 500 градусов до комнатной температуры. Раку — прекрасная метафора, описывающая творческий процесс. Во многих контекстах я нахожу конфликт между тем, что хочу держать под контролем, и тем, что нужно отпустить на волю случая. Это происходит, когда я готовлю новое радио-шоу или когда банально спорю со своими сыновьями-подростками. Когда я начала писать книгу о творчестве, я осознала, что должна пройти стадии процесса в обратном порядке: я должна была положиться на волю случая с самого начала, погрузиться в истории сотен художников, писателей, музыкантов и режиссёров. Когда я слушала их истории, я поняла, что творчество берёт начало в повседневности гораздо чаще, чем мы думаем, включая то, что происходит независимо от нашей с вами воли. Он должен был разбиться, но ничего не поделаешь. (Смех) (Смеётся) Это тоже доверие случаю — иногда задуманное получается, иногда нет — творчество берёт начало и из неудач. Нет более надёжного способа научиться чему-то, чем через истории, поэтому я расскажу вам историю о работе, об игре и о четырёх аспектах жизни, которые нужно принять, чтобы дать развиться своей творческой жилке. Первый аспект кажется очень простым для принятия, но только на первый взгляд — это внимание к окружающему миру. Многие творческие люди говорят о том, как важно быть открытыми, с готовностью принимать всё, что случается. Это непросто, когда в кармане у вас лежит светящийся прямоугольник, требующий к себе безраздельного внимания. Кинорежиссёр Мира Наир рассказывает о своём детстве в маленьком индийском городке. Город называется Бхубанешвар, вот фотография одного из храмов этого города. Мира Наир: В нашем маленьком городке было около 2 000 храмов. Мы всё время играли в крикет. Мы, в общем-то, выросли среди мусора. Но настоящим вдохновением, благодаря которому я выбрала свой путь и стала режиссёром, был бродячий уличный театр, приходивший в город. Я прибегала посмотреть на монументальную битву добра и зла, разыгрываемую двумя актёрами на школьной спортплощадке, без декораций, но с морем страсти, да и гашиша тоже — это было удивительно. Они разыгрывали легенды из Махабхараты и Рамаяны — священных книг, легенд, положивших начало всему, как считают в Индии. Насмотревшись джатры, уличных представлений, я знала, что не хочу оставаться в стороне от спектакля. Джули Берстайн: Разве не чудесная история? Вот перерыв в жизненной рутине: действие происходит на школьном поле, но в нём замешаны добро и зло, страсть и гашиш. Мира Наир была лишь ребёнком, наблюдавшим за представлением с тысячами других людей, но она была готова. Она готова была загореться от полученной искры, и это стало началом, как сказала она сама, её пути как признанного режиссёра. Итак, готовность пережить опыт, который может вас изменить, — это первое, что вам нужно развить в себе. Творческие люди любят говорить о том, что самые пронзительные их работы являются плодами самых сложных периодов жизни. Романист Ричард Форд рассказывает о детском недостатке, с которым он до сих пор продолжает бороться. У него тяжёлый случай дислексии. Ричард Форд: Я с трудом учился читать, закончил школу, практически ничего не читая свыше обязательного минимума, и до сих пор не могу читать про себя быстрее, чем читаю вслух. Но в моём случае дислексия дала и добрые плоды, потому что, когда я наконец смирился с тем, как медленно у меня получается читать, я постепенно начал ценить языковые характеристики и особенности предложений, находящиеся за пределами смысловых аспектов языка: синкопа, звучание слов, то, как выглядят слова, как обрываются параграфы, где заканчиваются сроки. Я не настолько страдал дислексией, чтобы не быть способным читать. Я просто читал очень медленно, и читая, подолгу задерживаясь на отдельных предложениях, я изучил неочевидные качества языка, которые помогают мне писать одно предложение за другим. ДБ: Невероятно. Ричард Форд, лауреат Пулитцеровской премии, говорит, что дислексия помогла ему писать. Он должен был принять эту проблему — я нарочно употребила слово «принять». Не преодолеть дислексию, а научиться с её помощью. Он должен был научиться слышать музыку языка. Ещё творческие люди говорят о том, что достижение границ своих возможностей, замашки на невозможное для себя, помогают им найти собственный голос. Скульптор Ричард Серра рассказывает о том, как, будучи молодым художником, он считал себя живописцем и жил во Флоренции после окончания университета. В то время он поехал в Мадрид и пошёл в музей Прадо посмотреть на картину испанского живописца Диего Веласкеса. Это картина «Менины», написанная в 1656 году, — портрет маленькой инфанты и её фрейлин. Посмотрите за плечо юной белокурой принцессы — вы увидите зеркало и в нём отражение родителей, короля и королевы Испании, которые стояли приблизительно там, где стоите вы, рассматривая картину. По своей привычке Веласкес нарисовал на картине самого себя. Он стоит слева, держа в одной руке кисть, а в другой — палитру. Ричард Серра: Стоя перед картиной, я осознал, что Веласкес смотрит на меня, и подумал: «Вот как, я — сюжет этой картины». И ещё я подумал: «Я никогда не смогу нарисовать подобное». Я в то время использовал хронометр и рисовал случайные квадраты... просто так, и не получал никакого результата. По возвращению, я выбросил все мои картины в реку Арно и решил, что начну баловаться. ДБ: Ричард Серра говорит без обиняков, что вы, возможно, зашли не туда. Он увидел картину художника, который умер 300 лет назад, и понял: «Я так не смогу». Тогда Ричард Серра вернулся в свою флорентийскую студию, собрал всё, что он создал до этого, и выбросил в реку. В тот день Ричард Серра распрощался с живописью, но не распрощался с искусством. Он переехал в Нью-Йорк и написал список глаголов: скручивать, сминать, сворачивать — более сотни подобных слов, и, говоря его языком, начал баловаться. Он применял эти действия к разным материалам. Он брал большой лист свинца, скручивал его и раскручивал. Он повторял то же самое с резиной. Когда он дошёл до глагола «поднимать», он создал это — экспонат Музея Современного Искусства. Ричарду Серра пришлось отказаться от живописи, чтобы заняться экспериментами для удовольствия и создать творения, сделавшие его известным: гигантские изгибы металла, для восприятия которых требуется время и движение. В скульптуре Ричард Серра смог сделать то, что ему не удалось в живописи — он сделал нас сюжетами своего искусства. Итак, переживания, трудности и собственные ограничения — всё это нам нужно принять, чтобы дать волю своему творчеству. Четвёртое, с чем нам придётся жить, и самое сложное — это принятие потери, старейшего и наиболее постоянного из человеческих переживаний. Чтобы творить, мы должны ступить в пропасть между происходящим в мире и надеждой на лучший мир; смотреть, не опуская глаза, на отверженных, несчастных, на войну и на смерть. В этом месте непросто находиться. Учитель Паркер Палмер называет его «трагической пропастью», трагической не в смысле «печальной», а в смысле «неизбежной». Мой друг Дик Нодел говорит: «Играйте на напряжении, как на скрипичной струне, и получите что-то прекрасное». Напряжением наполнены работы фотографа Джоела Мейеровица, который в начале карьеры стал известен благодаря уличной фотографии, пойманным моментам уличной жизни, и благодаря чудесным пейзажам — фотографиям Тосканы, Кейп Кода, фотографиям света. Джоэл — житель Нью-Йорка и его студия много лет находилась в Челси, из неё открывался прекрасный вид на центр города, на Всемирный Торговый Центр. Он фотографировал эти здания в разном свете. Вы знаете, что случилось дальше. 9 сентября Джоэла не было в Нью-Йорке. Он был за городом, но немедленно вернулся и помчался к месту разрушений. Джоэл Мейеровиц: Как любой другой прохожий, я стоял за цепной оградой на улице Чамберс и Гринвич и не видел ничего, кроме дыма и мусора. Я навёл фотоаппарат, чтобы присмотреться, увидеть хотя бы, есть ли там на что посмотреть, и тут полицейский, женщина-полицейский, толкнула меня в плечо и сказала: «Не снимать!» Сильный толчок как будто пробудил меня — наверное, так было задумано. Я спросил её, почему нельзя снимать, она ответила: «Это место преступления. Фотографировать запрещено». Тогда я спросил её: «А если бы я был представителем прессы?» Она сказала в ответ: «Оглянитесь» — за моей спиной на расстоянии квартала на пятачке сгрудились представители прессы. Я спросил: «Когда их пустят к месту?» Она ответила: «Скорее всего, никогда». Когда я уходил, у меня в голове прояснилось, скорее всего, из-за толчка — я воспринял его как своего рода оскорбление. Я подумал: «Если не останется фотографий, то не останется следа события. Нам нужен след». Ещё я подумал: «Я сохраню этот след. Я придумаю способ подобраться ближе, потому что я не хочу, чтобы история исчезла». ДБ: Он смог. Он нажал на все доступные рычаги и получил пропуск в то место, где был Всемирный Торговый Центр. Там он фотографировал практически каждый день на протяжении 9 месяцев. Эти фотографии сегодня воскрешают воспоминания о пропахшей дымом одежде, в которой я вернулась в тот вечер домой. Мой офис находился в нескольких кварталах. Но некоторые из этих фотографий прекрасны сами по себе и мы задумываемся, сложно ли было Джоэлу Мейеровицу создать такую красоту из хаоса? ДМ: Знаете, это было уродливо, потрясающе, трагично, ужасающе — всё вместе. И ещё это было, как в природе, выдающееся событие, превратившееся в конце концов в груду обломков. И как любые руины, возьмите, например, руины Колизея или какого-нибудь собора, они обретают новый смысл со сменой погоды. Иногда я приходил на место после полудня, и свет становился розовым, и воздух наполнялся дымкой, а я стоял посреди мусора и ловил себя на том, что восхищаюсь неизменной красотой природы, и тем, что со временем природа затягивает рубец. Время не останавливается, и события меняются в перспективе. Всё дальше и дальше тот день, и свет и смена сезонов притупляют боль. Не то, чтобы я был романтиком, я — реалист. Реальность в том, что Вулворт-билдинг окутан поднимающимся от развалин дымом, который становится похож на тонкую штору, скрывающую театральную сцену; он розовеет, у подножия здания работают поливалки, загораются вечерние огни, вода кажется ядовито-зелёной в свете натриевых ламп, и я думаю: «Бог мой, разве такое придумаешь нарочно?» Но вот он, факт: я на месте, место выглядит так, я должен сделать снимок. ДБ: Я должен сделать снимок. Эта срочность, эта необходимость действия делают рассказ Джоэла таким ярким. Я недавно встретилась с Джоэлом Мейеровицем и сказала ему, как я восхищаюсь его одержимостью, той решимостью, с которой он преодолел все бюрократические преграды, чтобы работать. Он рассмеялся и сказал: «Я упрям, но важнее всего то, что я — убеждённый оптимист». Когда я рассказывала эти истории впервые, кто-то из публики поднял руку и сказал: «Все эти творцы говорят о своей работе, а не о своих произведениях искусства, и это заставило мне задуматься о моей работе и её творческой составляющей, хотя я и не человек искусства». Он прав. Все мы сталкиваемся с переживаниями, проблемами, пределами возможного и потерями. Каждому из нас необходимо творчество, неважно, учёные мы или учителя, родители или предприниматели. На прощание я хотела бы оставить вам ещё одну фотографию японского чайного сосуда. Он находится в галерее Фрира в Вашингтоне. Ему более ста лет, и на нём до сих пор видны следы пальцев лепившего его гончара. Но так же заметно, что этот сосуд разбился в какой-то момент своего столетнего существования. Тот, кто склеил его заново, не стал прятать трещины; вместо этого он подчеркнул их с помощью золотого лака. Этот сосуд, разбившись, стал красивее, чем был в самом начале. Можно смотреть на его трещины и видеть в них историю собственной жизни, циклы созидания и разрушения, принятия решений и воли случая, собирания осколков и создания нового. ted
read more...

Элизабет Гилберт о гении

Элизабет Гилберт размышляет о завышенных ожиданиях по отношению к творческим людям и гениям, и делится идеей о том, что не редкий человек является гением, а у каждого есть свой гений. Забавное и трогательное выступление. Я - писатель Писать книги - это моя профессия, но, конечно же, это гораздо больше, чем просто профессия Я бесконечно люблю свое дело И не жду, что когда-либо в будущем это изменится Но недавно произошло нечто особенное В моей жизни и в моей карьере Что вынудило меня полностью переосмыслить мои отношения с моей работой И это особенное заключается в том, что недавно я выпустила книгу "Есть, молиться, любить" - А она была намеренно непохожа на все мои предыдущие книги - - Она вышла и стала сумасшедшим, Сенсационным, международным бестселлером В результате чего куда бы я ни пошла Люди обращаются со мной как с прокаженной Серьезно! Например, они приходят ко мне, взволнованные, и спрашивают: А ты не боишься, - не боишься, что ты никогда не сможешь сделать что-то лучше? Что ты будешь писать всю свою оставшуюся жизнь, Но никогда больше не создашь книги Которая была бы столь же важна людям на земле Никогда? Никогда? Очень обнадеживающе, не правда ли? Но гораздо хуже мне было бы, не помни я, Что около 20 лет назад, когда я была подростком и когда я впервые начала говорить людям, Что я хочу быть писателем Я встречала реакцию того же рода Люди говорили: "Ты не боишься, что ты никогда не достигнешь успеха?" Ты не боишься, что унизительность положения отвергнутой убьет тебя? Что ты будешь трудиться всю свою жизнь А в итоге ничего не выйдет И ты умрешь, погребенная под несбывшимися мечтами Переполненная горечью неудачи и разочарования? (смех) И так далее Ответ - короткий ответ на все эти вопросы - "Да" Конечно, я боюсь всех этих вещей. И всегда боялась. И я боюсь еще очень многих вещей О которых люди и не догадываются Например, водоросли; и прочие ужасы Но когда речь заходит о писательстве возникает проблема, о которой я часто задумываюсь с недавних пор, и удивляюсь, почему дело обстоит именно таким образом. В самом деле, неужели рационально Неужели это логично бояться той работы, для которой люди, как они чувствуют, они предназначены? Знаете, есть нечто весьма особенное в творческих людях Что, кажется, вынуждает нас очень сильно беспокоиться об их душевном здоровье Чего не встретишь в отношении других человеческих занятий Например, мой отец был инженером-химиком И я не припомню ни единого случая за всю его сорокалетнюю карьеру Чтобы кто-то спросил его, не боится ли он быть инженером-химиком? "Эта деятельность не мучает вас? Все ли вам удается?" Никогда такого не было. Надо признать, что инженеры-химики в целом за все годы своего существования не заслужили репутации алкоголезависимых маньяков, склонных к депрессии Мы, писатели, имеем репутацию такого рода И не только писатели, но все творческие люди, кажется, прочно утвердились в репутации изрядно душевно нестабильных созданий Вполне достаточно взглянуть на длинный отчет о смертях ярких творческих людей за один только 20 век тех, кто умер молодым, и зачастую - в результате самоубийства. И даже те, кто не покончил жизнь самоубийством буквально, были в конце концов прикончены собственным даром Норман Мейлер перед смертью сказал "Каждая из моих книг понемногу убивала меня" Крайне необычное заявление о работе всей своей жизни Но мы даже не вздрагиваем, когда слышим нечто подобное, потому что слышали это уже сотни раз и уже осознали и приняли ту мысль что созидательность и страдание каким-то образом взаимосвязаны и искусство в итоге всегда ведет к муке Вопрос, который я хочу сегодня задать: вы все согласны с этой мыслью? вы согласны? потому что выглядит, как будто согласны, или близки к тому А я совершенно не согласна с таким предположением Я думаю, что это ужасно и опасно И я не хочу, чтобы такое отношение проследовало в следующее столетие Я думаю, что лучше бы нам вдохновлять великие умы жить как можно дольше. Я в точности знаю про себя, что было бы очень опасно пуститься по этой темной дороге учитывая все обстоятельства в моей карьере (своего рода переломный момент) Я достаточно молода, мне только 40. Я способна работать еще, пожалуй, лет 40 И чрезвычайно вероятно, что все, что я напишу с этого момента будет оцениваться в мире, где уже вышла одна моя книга которая имела столь пугающий успех Я скажу прямо - здесь сложилась такая доверительная атмосфера, верно - очень вероятно, что мой величайший успех уже позади. Господи, вот это мысль! Как раз такого рода мысль и ведет людей к джину в 9 часов утра И я туда не хочу. (смех) Я предпочту делать дело, которое я люблю Однако, встает вопрос, как? И в результате долгих размышлений о том, как я должна работать, чтобы продолжить писать, я пришла к выводу, что должна создать некоторую защитную психологическую конструкцию что мне необходимо найти некоторую преемлемую дистанцию между самой собой как человеком пишущим - и моим очень естественным страхом о том, какую реакцию может вызвать моя работа с этого момента И я искала ролевую модель для такой задачи И я присматривалась к разным временам в человеческой истории и разным обществам чтобы убедиться, что кто-то подошел к такой задаче разумнее и лучше, чем мы к задаче о том, как помочь творческим людям преодолеть неотъемлемые эмоциональные риски созидательных способностей И мой поиск привел меня в Древний Рим и в Древнюю Грецию. Удержите мою мысль, потому что она сделает петлю во времени Древние греки и римляне не верили, что креативность вообще являлась свойством человека Люди верили, что творческие способности - это дух и спутник божественного и что они приходят к человеку из каких-то далеких и неизвестных источников по неясным, неизвестным причинам Греки звали этих божественных духов "демонами" Сократ верил, что у него есть демон который вещал ему мудрость издалека у римлян была схожая идея но они звали это свободное творческое проявление гением И это здорово, потому что римляне не думали что гений - это некоторый одаренный индивидуум. они верили, что гений - это своего рода волшебная сущность жившая, буквально, в стенах дома творца, этакий Добби кто приходил и невидимым образом помогал художнику с его работой и формировал результаты этой работы Как восхитительно - ведь это именно та дистанция, о которой я говорила, и котоую я искала для себя - психологическая конструкция, призванная защитить вас от результатов вашей работы А все ведь понимали, как это работает, верно? и древние творческие люди были защищены от разного рода вещей, как, например, нарциссизм если ваша работа была превосходна, вы не могли целиком и полностью брать на себя лавры от ее создания все знали, что вам помог гений если ваша работа была плоха, все понимали, что у вас просто гений-калека И именно так западные люди думали о созидательных способностях долгое время А затем пришел Ренессанс и все изменилось, и появилась большая новая идея о том, что индивид должен быть в центре мироздания, превыше богов и чудес, и нет больше места мистическим существам, которые слышат зов божественного и пишут под его диктовку И так начался рациональный гуманизм И люди начали думать, что креативность берет начало в человеке и впервые с начала истории мы услышали, как про того или иного человека стали говорить: "он гений", а не "у него есть гений". И я вам скажу, что это была огромная ошибка. Понимаете, это позволило людям думать, что он или она является сосудом источником всего божественного, созидательного, неизвестного, мистического что является слишком большой ответственностью для хрупкой человеческой психики все равно что попросить человека проглотить солнце Такой подход деформирует эго и создает все эти сумасшедшие ожидания от результатов труда творческого человека. И я думаю, что именно груз такого отношения убивал творческих людей в последние 500 лет. И если это так - А я верю, что это так Возникает вопрос, а что же дальше? Можем ли мы действовать иначе? Может быть, стоит вернуться к древнему восприятию отношений между человеком и загадкой творчества. Может быть и нет. Может быть, мы не сумеем стереть все 500 лет рационально-гуманистического подхода в одной восемнадцатиминутной речи И в аудитории наверняка есть люди которые подвергнут серьезному научному сомнению существование, в общем-то, фей которые следуют за человеком и осыпают его работу волшебной пыльцой и подобными вещами Я не собираюсь убеждать вас в этом Но вопрос, который я хотела бы задать, а почему бы и нет? Почему бы не думать таким образом? Ведь это дает едва ли не больше смысла, чем любая другая из мне известных концепций в качестве объяснения безумной капризности творческого процесса Процесс, который, как знает любой, кто когда-либо пытался созидать, то есть, каждый из нас, процесс, который далеко не всегда является рациональным. А иногда и вовсе кажется паранормальным. Недавно я встретила удивительную американскую поэтессу Рут Стоун Ей сейчас 90, и она была поэтом всю свою жизнь, и она сказал мне, что когда она выросла в сельской местности в Вирджинии и когда она работала в полях она слышала и чувствовала поэзию приходившую к ней из природы И она сказала, что это было как грозовой воздух И оно будто подкатывалось к ней из глубины пейзажа И она чувствовала это приближение, потому что земля тряслась под ее ногами. И она в точности знала, что надо делать: ее словами: "бежать сломя голову" и она бежала сломя голову в дом и в доме ее настигала поэма и нужно было найти бумагу и карандаш достаточно быстро, чтобы успеть записать то, что извергалось через нее, успеть уловить и записать на бумагу А иногда она была недостаточно проворной Она бежала и бежала, но не попадала домой, и поэма прокатывалась через нее и исчезала за горизонтом в поисках, как Рут выразилась, другого поэта. А в другие времена - Я никогда этого не забуду она говорила, были моменты, когда она почти уже упустила свою поэму и вот она бежала в дом, и искала бумагу и поэма проходила через нее Рут брала карандаш в этот момент и затем появлялось чувство, будто она могла бы ухватить эту поэму другой своей рукой и поймать ее поймать поэму за хвост и вернуть ее обратно в свое тело пока она старалась успеть запечатлеть поэму на бумаге. И в таких случая поэма выходила идеальной но написанной задом наперед. (смех) и когда я услышала это, я подумала, "поразительно, мой творческий процесс выглядит в точности так." (смех) Это далеко не весь мой творческий процесс, я ведь не бесконечный источник вдохновения! Я мул, и путь, которым я иду таков, что я должна просыпаться примерно в одно и то же время каждый день и трудиться в поте лица. Но даже я, со всем моим упрямством, сталкивалась с таким феноменом Как, думаю, и многие из вас Даже ко мне приходили идеи из неведомого источника который я затрудняюсь отчетливо объяснить Что это за источник? И как нам всем работать с этим источником и при этом не лишиться разума а еще лучше - сохранить его как можно дольше? Лучшим современным примером для меня послужил музыкант Том Уэйтс у которого мне довелось брать интервью по поручению одного журнала несколько лет назад Мы говорили об этом а ведь Том большую часть своей жизни буквально воплощал собой раздираемого сомнениями художника пытающегося обрести контроль над всеми этими неконтролируемыми творческими импульсами которые как будто бы принадлежали ему самому Затем он стал старше и спокойнее и однажды он ехал по трассе в Лос Анжелесе и произошло то, что все изменило Он ехал, и внезапно услышал крошечный фрагмент мелодии фрагмент пришел ему в голову, как водится, неуловимый и соблазнительный и Том хочет этот фрагмент, он изумителен Том жаждет добраться до этого фрагмента, но у него нет такой возможности У него нет ни ручки, ни бумаги, ни записывающего устройства И он как обычно начинает волноваться "я забуду, я утрачу это сейчас, и воспоминание об этой вещи будет меня преследовать вечно, я недостаточно хорош, я не могу это сделать" И вместо паники он вдруг остановился Он приостановил весь этот мыслительный процесс и совершил нечто новое Он посмотрел на небо и сказал: "Простите, вы не видите, что я за рулем?" (смех) "Разве похоже, что я могу записать эту песню сейчас?" "Если вам в действительности так необходимо явиться на свет, приходите в более подходящий момент, когда я смогу о вас позаботиться. В противном случае, отправляйтесь беспокоить кого-то другого сегодня." "Идите к Леонарду Коэну." И вся его творческая жизнь изменилась после этого Не работа, работа все еще была неясной и трудной Но процесс, и тяжелая тревога, связанная с ним прошли, как только он извлек гения из себя, где это не причиняло ничего, кроме неудобств, и выпустил его там, откуда этот гений пришел и осознал, что гений совершенно не должен быть внутри, и мучить своего обладателя А может быть вовне, и с ним можно достигать странного и прекрасного взаимодействия Своего рода диалог между Томом и этой странной штукой в мире вокруг, которая, в общем-то, не является Томом. Когда я услышала эту историю, она начала сдвигать что-то и в моем методе работы, и однажды меня это спасло. Эта мысль спасла меня, когда я писала "Есть, молиться, любить" и впала в тот род отчаяния в который мы все впадаем, когда работаем над чем-то, и это не получается. и ты начинаешь думать, что это катастрофа, что это будет худшей из написанных книг. Не просто плохой, но наихудшей. И я начала думать, что я должна попросту бросить это дело. Но затем я вспомнила Тома, говорящего с воздухом и попробовала тоже самое. Я подняла голову от рукописи и адресовала свои комментарии пустому углу комнаты Я сказала, громко: "Послушай, ты и я оба знаем, что если эта книга не будет шедевром, это не совсем уж моя вина, верно? Потому что я, как видишь, вкладываю всю себя в нее. И большего я предложить не могу. Так что если ты хочешь, чтобы она была лучше, тебе бы стоило показаться и сделать свой вклад в общее дело. Ок. Но если ты не хочешь, то и черт с тобой. Я собираюсь писать в любом случае, потому что это моя работа. Я только хотела публично заявить, что я свою часть работы сделала." (смех) потому что .. (аплодисменты) в конце концов столетия назад в пустынях Северной Африки люди собирались и устраивали пляски под луной, и музыка продолжалась часы и часы, до рассвета И они были изумительны, потому что танцоры были профессионалами они были прекрасны, верно? Но иногда, очень редко, происходило кое-что удивительное и один из этих выступающих вдруг становился исключительным И я знаю, что вы знаете, о чем я говорю, потому что я знаю, что вы все видели в своей жизни подобное выступление Будто время остановилось, и танцор ступил в неизвестное, в портал и хотя он не делал ничего нового, ничего того, что он не делал за 1000 ночей до, все вдруг воссияло. Внезапно, он переставал быть просто человеком Он оказывался освещен огнем божественного И когда такое случалось люди знали, что это, и звали это по имени Они соединяли руки вместе, и начинали петь: "Аллах, Аллах, Аллах, Бог, Бог, Бог" Это Бог. Любопытное историческое замечание когда Муры вторглись в южную Испанию, они принесли с собой этот обычай с течением времени произношение изменилось с "Аллах, Аллах, Аллах" на "Оле, Оле, Оле" И именно это вы слышите во время боев быков и в танцах фламенко в Испании, когда исполнитель делает нечто невозможное и невероятное "Аллах, оле, оле, Аллах, изумительно, браво" когда человек делает нечто непостижимое - сияние Бога И это чудесно, потому что нам это необходимо. Но любопытная вещь происходит на следующее утро когда сам танцор просыпается и обнаруживает во вторник в 11 утра, что он больше не искра Божья что он всего лишь человек, у которого болят колени и возможно он больше никогда не поднимется на такую высоту И, может быть, больше никто не вспомнит имя Бога, когда он танцует. и что же тогда ему делать всю его оставшуюся жизнь? Это тяжело. Это одно из самых тяжелых признаний в творческой жизни Но, быть может, такие моменты не будут столь болезненны, если вы с самого начала не верили, что самое изумительное и волшебное в нас исходит от нас самих Что это дано нам в долг из какого-то невообразимого источника на какой-то период вашей жизни и что будет передано другим нуждающимся, когда вы завершите свое дело И, вы знаете, если мыслить так, то это все меняет. Я начала так думать, и я думала так последние несколько месяцев пока я работала над своей новой книгой, которая скоро будет опубликована и ее выход наполнен сверхожиданиями на фоне моего прежнего пугающего успеха И все, что я говорю себе когда я начинаю нервничать по этому поводу Эй, не бойся. Не унывай. Просто делай свое дело. Продолжай делать свою часть работы, что бы ни было. Если твоя часть танец - танцуй Если божественное, спонтанный гений, сопровождающий тебя решит осветить тебя своим присутствием, всего лишь на короткий миг тогда - "Оле!" А если нет - продолжай танцевать. И "Оле" для тебя, в любом случае. Я верю в это, и чувствую, что мы все должны научиться такому отношению. "Оле", в любом случае, за то, что у тебя хватило настойчивости и любви продолжать делать свое дело
read more...

Открытие утраченного кодекса Архимеда

Каким образом возможно прочитать манускрипт двухтысячелетней давности, который скоблили, резали на части, на котором писали новые тексты и рисовали изображения? Конечно, при помощи мощного ускорителя частиц! Куратор по древним книгам Уильям Ноэль рассказывает захватывающую историю палимпсеста Архимеда, византийского молитвенника, содержащего ранее неизвестные подлинные тексты древнегреческого математика Архимеда, а также другие тексты. Великие тексты древнего мира не дошли до нас в оригинале. Они сохранились благодаря тому, что средневековые писцы копировали их снова и снова. Так случилось и с трудами Архимеда, великого греческого математика. Всё что мы знаем об Архимеде как о математике, мы знаем благодаря всего трём книгам, и имя им A, B и C. Том A был утерян итальянским гуманистом в 1564 году. О книге B в последний раз слышали в Папской библиотеке примерно в ста шестидесяти километрах к северу от Рима, в Витербо в 1311 году. А кодекс C был обнаружен лишь в 1906 году. Он очутился на моём столе в Балтиморе 19 января 1999 года. Кодекс C на экране. На самом деле, кодекс C спрятан в этой книге. Это скрытое сокровище, потому как сама книга — это молитвенник. Человек по имени Йоханнес Майронис закончил работу над ним 14 апреля 1229 года. В качестве листов он использовал пергамент, но не новый пергамент, а тот, что остался от более ранних манускриптов. Таких манускриптов было семь, и Архимедов кодекс C оказался одним из них. Переписчик разобрал манускрипты, в том числе и Архимедов кодекс, на листочки, соскоблил весь текст, разрезал листы на две части, перемешал их, повернул на 90° и заполнил молитвенными текстами. В сущности, эти семь манускриптов ушли в небытие на 7 столетий, зато появился молитвенник. Он был найден Йоханом Людвигом Гейбергом в 1906 году. С помощью лупы Гейберг расшифровал текст, насколько это было возможно. Примечательно, что он обнаружил в этом манускрипте два совершенно уникальных текста. Их не было ни в книге A, ни в книге B. Это были абсолютно новые тексты Архимеда, и назывались они «Метод» и «Стомахион». Манускрипт этот стал всемирно известен. На данный момент очевидно, что книга находится в плачевном состоянии. Состояние её ухудшилось уже в XX веке, после того, как её нашёл Гейберг. Листы книги были покрыты поддельными изображениями, и она сильно пострадала от плесени. Эта книга — яркая иллюстрация негодного имущества. Можно подумать, что она должна храниться в каком-нибудь исследовательском институте. Но это не так. В 1998 году она была куплена частным лицом. Почему этот человек купил её? Потому что он хотел сделать хрупкое — защищённым, уникальное — повсеместным, дорогостоящее — доступным. Для него это было делом принципа. Конечно, немного найдётся людей, способных читать Архимеда на древнегреческом, но их нельзя лишать такой возможности. Так этот человек собрал почитателей Архимеда вместе и пообещал оплатить всю работу. А это была далеко не дешёвая работа, но не на столько, насколько может показаться, потому что этим людям важны были не деньги, а Архимед. И эти люди из таких сфер деятельности, как физика элементарных частиц, классическая филология, книжная консервация, древняя математика, управление данными, научная визуализация и программное управление, собрались вместе для работы над манускриптом. Первой встала проблема консервации. Вот с чем нам пришлось справляться: корешок книги проклеен клеем, и, если вы внимательно посмотрите на фотографию, нижняя часть имеет коричневый оттенок — это костный клей. Для консерватора удалить такой клей не представляет особого труда. Верхняя же часть проклеена древесным клеем «Элмерс» — это эмульсия поливинилацетата, которая не растворяется в воде после высыхания. Этот клей намного прочнее пергамента, на котором написана книга. Перед тем, как начать распознавать текст Архимеда, нам предстояло разобрать книгу на листы. Это заняло 4 года. А это — уникальный кадр работы в процессе, дамы и господа. Ещё нам предстояло избавиться от воска. Воск использовался в литургических службах Греческой Православной Церкви; это был свечной воски и он был очень грязный. Сквозь него невозможно было просвечивать изображение. Нам нужно было отскрести весь этот воск. Трудно сказать, в какой степени повреждена книга, но очень часто нам попадались мельчайшие обрывки. В обычной книге маленькие обрывки не представляют большого интереса, но в данном случае они могли содержать фрагменты Архимедова текста. И мы изловчились и приладили эти кусочки на место. Потом мы приступили к отображению листов. И сделали мы это в 14 различных световых диапазонах. В различных диапазонах проявляются разные детали. Вы видите здесь страницу, отснятую в этих 14 диапазонах, причём, ни один не сработал. Тогда мы обработали два изображения вместе и поместили их на пустой экран. Здесь два разных снимка Архимедова манускрипта. Снимок слева — обычное красное изображение, справа — ультрафиолетовое. На правом снимке можно различить записи Архимеда. А если слить их в одно цифровое изображение, то, т.к. пергамент светлый на обоих снимках, в итоге он останется светлым. Текст молитвенника тёмный также на двух снимках и он останется тёмным. Текст же Архимеда тёмный на одном снимке и светлый на другом. В итоге он будет тёмным, но красным и достаточно разборчивым для чтения. Это выглядит так. А здесь изображения «до» и «после», но при таком масштабе ничего не понятно. Надо увеличить и ещё увеличить, и ещё, и ещё, а теперь можно и прочитать. Если обрабатывать эти два снимка различными способами, то можно совсем избавиться от текста молитвенника. А это предельно важно, потому что диаграммы в манускрипте есть не что иное, как диаграммы, которые Архимед рисовал на песке в IV веке до н.э. Вы видите их на экране. Но мы не собирались применять такой тип отображения, используя инфракрасное, ультрафиолетовое, невидимое излучение, для просвечивания изображений на золотом грунте. А что же мы сделали? Мы взяли манускрипт и решили просветить его флуоресцентными рентгеновскими лучами. На диаграмме слева рентгеновский луч проникает в атом и выбивает электрон из внутренней оболочки атома. Этот электрон исчезает. А когда он исчезает, электрон из внешней оболочки занимает его место. И в это время он излучает электромагнитную радиацию. Он излучает рентгеновский луч. Этот луч имеет специфическую длину волны по отношению к атому, с которым он соударяется. Таким способом мы хотели выявить железо, потому что в составе чернил было железо. И, если мы можем проследить, где именно высвечиваются рентгеновские лучи, то мы можем распознать железо на странице, т.е., теоретически, прочитать текст. Но для этого нужен очень мощный источник света. Поэтому мы отправились в Стэнфордскую лабораторию синхротронной радиации в Калифорнии, которая представляет собой ускоритель частиц. Электроны движутся в одну сторону, позитроны — в другую. И когда они встречаются, они порождают субатомные частицы, как очарованный кварк или тау-лептон. Мы не собирались помещать текст Архимеда в этот поток. Но электроны, движущиеся со скоростью света, излучают рентгеновские лучи, а это наимощнейший световой источник в солнечной системе. Называется он синхротронная радиация и используется в основном для наблюдения протеинов и аналогичных веществ. Но нам надо было выявить железо, чтобы прочитать страницы «до» и «после». И, подумать только, мы поняли, что можем это сделать. На одну страницу ушло 17 минут. Что же мы обнаружили? Один из текстов Архимеда называется «Стомахион». Его нет ни в книге A, ни в книге B. Нам было известно, что там был этот квадрат. Это идеальный квадрат, разделённый на 14 частей. Но никто не знал, для чего эти части нужны были Архимеду. Сейчас мы, кажется, нашли ответ. Он пытался определить, сколькими способами возможно выложить идеальный квадрат из этих 14 кусочков. Кто хочет угадать ответ? 17 152способа, разделённых на 536 групп. Важно здесь то, что это самое раннее изучение комбинаторики в математике. А комбинаторика — замечательная и интересная область математики. Но самым поразительным было то, что, когда мы изучили другой манускрипт, входящий в палимпсест, тот, что переписчик включил в состав книги, обнаружилось, что он содержал текст Гиперида. Гиперид — Афинский оратор IV века до н.э. Он был современником Демосфена. В 338 году до н.э. они с Демосфеном решили выступить против политической мощи Филиппа Македонского. Афины и Фивы отправились на сражение с Филиппом Македонским. Это была плохая идея, потому что у Филиппа Македонского был сын, Александр Великий, и сражение при Херонее было проиграно; Александр же продолжил завоевание мира. А Гиперид был привлечён к суду за измену. И вот что он сказал на судебном разбирательстве, по истине, великие слова: «Нет ничего прекраснее победы. Но если победить ты не в силах, отстаивай правое дело, и имя твоё будут помнить в веках. Вспомните спартанцев. На их счету бесчисленные победы, но память о них мертва, потому что в корне этих побед — корысть. Единственная битва спартанцев, которую помнят все — это Фермопильское сражение. Тогда погибли все, но погибли, сражаясь за свободу Греции». Эта речь так потрясла Афинский суд, что Гиперид был освобождён. Он прожил ещё 10 лет, а потом был пойман Македонской группировкой. Они вырезали ему язык в насмешку за его красноречие, а что они сделали с его телом, вообще никто не знает. Это открытие забытого голоса античности, говорящего с нами не из могилы, потому что её просто нет, а из зала Афинского суда. Хотел бы отметить, что редко когда встретишь в соскобленных манускриптах уникальные тексты. Обнаружить сразу два — большая удача, а найти три — это вообще что-то запредельное. А мы нашли три. «Категории» Аристотеля — один из фундаментальных трудов западной философии. Мы нашли комментарии к нему, датированные III веком н.э., принадлежащие, возможно, Галену и Порфирию. Все данные, которые нам удалось собрать — изображения, наброски, расшифровки и многое другое — всё находится онлайн под лицензией Creative Commons в свободном доступе для любых коммерческих целей. Почему же владелец манускрипта сделал это? Потому что он разбирается как в информации, так и в книгах. Если вы хотите обеспечить долговечность книги — спрячьте её в шкаф и ограничьте к ней доступ. Но если же вы хотите обеспечить жизнь информации, организуйте к ней свободный доступ с минимальным контролем. Именно это он и сделал. Институтам есть чему поучиться, потому что институты в настоящее время ограничивают доступ к информации авторскими правами и другими подобными вещами. А если вам захочется взглянуть на средневековые манускрипты в сети, то вам надо будет посетить сайт Национальной библиотеки «Y» или сайт университетской библиотеки «X» — далеко не самый интересный способ работы с цифровыми данными. А в действительности надо собрать все данные вместе, потому что сетевое пространство древних манускриптов в будущем не будет формироваться институтами. Оно будет формироваться пользователями, людьми, собирающими эти данные, людьми, которые захотят собрать все типы карт из разных мест, все средневековые романы, также отовсюду, людьми, которые будут распоряжаться своей неповторимой подборкой удивительных вещей. Это будущее глобальной сети. И это привлекательное и прекрасное будущее, при условии, что мы позволим ему случиться. Мы в художественном музее Уолтерса последовали этому примеру и выложили все наши манускрипты в сеть для удовольствия пользователей — первичные данные, описания, метаданные — под лицензией Creative Commons. Художественный музей Уолтерса — небольшой музей, в нём находятся прекрасные манускрипты, а данные просто великолепны. И как результат, если вы начнёте поиск изображений в Google и напишите в поиске «иллюстрированная рукопись Коран» к примеру, 24 из 28 изображений будут из нашего института. Давайте задумаемся на минутку. Какая выгода от этого институту? А выгода очень даже большая. Можно, конечно, говорить о гуманизме, но мы поговорим об эгоистичных целях. Потому что настоящая выгода вот в чём. Почему люди посещают Лувр? Они хотят увидеть Мону Лизу. А почему они хотят её увидеть? Потому что они уже заранее знают, как она выглядит. А знают они это потому, что её изображения повсюду. В ограничениях нет никакой необходимости. Я думаю, институтам следует публиковать данные под неограниченной лицензией, и для всех это будет только на пользу. Почему бы не сделать свободный доступ к этой информации и не позволить каждому курировать свои коллекции древних знаний и удивительных вещей, преумножая красоту и культурную значимость интернета.
read more...

Марко Темпест о взлете и падении Николы Тесла

Никола Тесла — один из величайших гениев человечества. Он обладал уникальным умом и создавал вещи, которые опережали его время. О нем ходит огромное количество легенд, а правительство США до сих пор держат в секрете некоторые документы из его экспериментов. Многие считали Тесла мистиком и иллюзионистом. И, конечно же, Марко Темпест, иллюзионист цифрового мира, не остался в стороне. В одном из своих выступлений на конференции TED он рассказывает и показывает краткую историю жизни этого уникального человека. Видимо, гений Николы Тесла будоражит многие умы. Его книги и изобретения, секретные материалы — и нет никакой уверенности в том, что человечество когда-нибудь сможет узнать всю правду. У Теслы не было учеников, лишь ассистенты, и все его секреты ушли вместе с ним. Разве только не появится еще один подобный гений, который сможет выудить все эти тайны из информационного поля Вселенной. Я тоже не могла не написать о нем хотя бы небольшую статью lifehacker Соединяя проекцию и раскрывающуюся книгу, Марко Темпест рассказывает визуально захватывающую историю Никола Тесла — называемого «самый великий из когда-либо живших ботанов» — от его триумфального изобретения переменного тока до его последних дней в нищете. Как фокуснику мне всегда интересны номера с элементами иллюзии. И одним из наиболее поразительных являлся театр танагра, который был популярным в начале 20-го века. Там использовались зеркала, чтобы создать иллюзию мини-человечков, выступающих на маленькой сцене. Сейчас я не буду пользоваться зеркалами, а отплачу цифровыми технологиями театру танагра. Итак, история начинается. В тёмную-тёмную грозовую ночь... Правда! Дело было 10 июля 1856 года. Молния осветила небо, и появился на свет ребёнок. Имя его было Никола, Никола Тесла. Ребёнок вырос и стал очень умным парнем. Я покажу вам сейчас. Тесла, сколько будет 236 умножить на 501? Никола Тесла: «Ответ — 118 236». Марко Темпест: Итак, ум Тесла работал совершенно необычно. Когда произносили слово, образ слова моментально появлялся у него в голове: дерево, стул, девушка. Это были галлюцинации, которые тут же исчезали, как только он дотрагивался до них. Наверное, какая-то форма синестезии. Но было нечто, что позднее он сделал своим преимуществом. В то время пока другие учёные игрались в своих лабораториях, Тесла создавал свои изобретения в уме. НТ: К своему удовольствию я открыл, что могу свои изобретения представлять и рассматривать детально. МТ: И после того, как изобретения начинали исправно работать на яркой площадке его воображения, он строил их в мастерской. НТ: Мне не нужны были ни модели, ни эскизы, не нужны эксперименты. Я мог представить их как в реальности, но в уме, И в уме я включал их, тестировал и улучшал. А уже после я конструировал, строил. МТ: Его великой идеей стал переменный ток. Но как ему было убедить публику, что миллионы вольт, которые нужны были, чтобы изобретение заработало, не были опасны? Чтобы продать свою идею, он стал шоуменом. НТ: Мы стоим на заре нового времени, времени электричества. Мне удалось, путём тщательного изобретения, передавать ток просто, нажимая переключатель, прямо по воздуху. Это — магия науки. (Аплодисменты) У Тесла было более 700 патентов: радио, беспроводной телеграф, пульт управления, роботы. Он даже сфотографировал кости человеческого тела. Но высшим достижением стала реализация его детской мечты: использование неистовой силы Ниагарского водопада и электрификация города. Но успех Тесла длился недолго. НТ: У меня были другая идея. Освещение города было только началом. Мир, как телеграфический центр: представьте новости, сообщения, звуки, картинки, передаваемые в любую точку мира моментально и без проводов. МТ: Это прекрасная идея; глобальный проект. И дорогой. НТ: Они не давали мне денег. МТ: Ну, возможно, не стоило им рассказывать, что это изобретение поможет связываться с другими планетами. НТ: Да, это было ошибкой. МТ: И карьера Тесла после этого перестала быть успешной. Он стал затворником. Прячась от смерти, он проводил большую часть времени в своём люксе в отеле Wаldorf-Astoria. НТ: Всё, что я создавал, я делал для человечества, для мира, где не будет унижения бедных грубостью богатых, где плоды интеллекта, науки и искусства будут служить обществу для улучшения и украшения жизни. МТ: Никола Тесла умер 7 января 1943 года. Местом его успокоения стал золотой глобус, в котором находится его прах, а сам глобус стоит в Белграде в музее Никола Тесла. Но его наследие до сих пор с нами. Тесла стал человеком, который осветил мир, но это было только началом. Озарение Тесла было чрезвычайным. НТ: Вот скажите мне, что будет делать человек, когда исчезнут леса, истощатся запасы угля? МТ: Тесла считал, что знает ответ. Мы до сих пор задаём этот вопрос себе.
read more...

Стивен Пинкер о языке и мышлении

В эксклюзивном анонсе своей книги "Субстанция мысли", Стивен Пинкер рассказывает о языке и о том, как он выражает наши мысли, а также как выбранные нами слова сообщают гораздо больше, чем нам кажется. Это портрет Мориса Дрюона, Почетного пожизненного секретаря L'Academie francaise -- Французской Академии. На нём роскошное одеяние стоимостью 68 000 долларов, соответствующее статусу Французской Академии, которая устанавливает привила использования французского языка и обеспечивает его сохранение. У Французской Академии две основных задачи: составление словаря официального французского языка. Они сейчас готовят его девятое издание, работу над которым они начали в 1930 году и дошли до буквы "P" ("П"). Они также устанавливают правила словоупотребления, например, правильный термин для того, что французы называют "e-mail", а должно быть "courriel" ("электронная почта"). От французов требуют, чтобы World Wide Web называлась как "la toile d'araignee mondiale" ("Глобальная паутина"). Эти рекомендации французы с радостью игнорируют. Итак, это одна из моделей существования языка: официально утверждаемая Академией. Но любой, кто посмотрит на язык, поймёт, что это тщетное занятие, и что язык, скорее, рождается в сознании людей в процессе их взаимодействия. Тому пример - непрекращающиеся изменения в языке. К тому времени, когда Академия закончит свой словарь, он уже порядком устареет. Ведь постоянно обновляются сленг и жаргон, языки изменяются во времени, диалекты не похожи друг на друга, и новые языки появляются на свете. Следовательно, язык - не столько создает и формирует человеческую природу, сколько является окном в человеческую природу. В книге, над которой я сейчас работаю, я пытаюсь, используя язык, объяснить ряд аспектов человеческой природы, включая когнитивные процессы, с помощью которых человек создаёт представление о мире, и типы отношений в процессе взаимодействия людей. И сегодня я расскажу немного об этом. Я начну с технической проблемы, связанной с языком, над которой я уже довольно долго думаю, и я надеюсь, вы не откажете мне в моей страсти к глаголам и тому, как они используются. Проблема состоит в том, какой глагол использовать в какой конструкции. Глагол - основа предложения. Это каркас, к которому крепятся все остальные части. Позвольте вам кратко напомнить о том, что вы наверняка давно забыли. Непереходные глаголы, как например, "обедать" не имеют прямого дополнения. Следует говорить "Сэм пообедал", но никак не "Сэм пообедал пиццу". Переходные глаголы требуют наличия дополнения: "Сэм проглотил пиццу". Нельзя просто сказать "Сэм проглотил". Существуют десятки и сотни глаголов такого типа, каждый из которых формирует своё предложение. Итак, проблема в объяснении того, как дети учат язык, проблема преподавания языка взрослым так, чтобы они не делали грамматических ошибок, и проблема в программировании компьютеров при использовании языка, сводится к тому, какой глагол применяется в какой конструкции. К примеру, конструкция с дательным падежом в английском языке - можно сказать: "Give a muffin to a mouse" (Дай кекс мышке), дательный с предлогом "to", или "Give a mouse a muffin" (Дай мышке кекс), с двумя дополнениями в дательном и без предлога, "Promise anything to her" (Пообещай ей все что угодно), "Promise her anything" и тому подобное. Сотни глаголов могут использоваться с предлогом и без. Ребенок, взрослый и компьютер, скорее всего, сделают вывод о том, что любой глагол, используемый в конструкции "подлежащее-глагол-предмет-предлог "to"-адресат", может также быть выражен как "субъект-глагол-адресат-предмет". Так удобно, потому что у языка нет предела в использовании, а просто, как попугай, повторять услышанные предложения нельзя. Необходимо вывести общие правила для того, чтобы можно было создавать и понимать новые предложения. Это был пример, как это можно сделать. К сожалению, здесь появляются специфические исключения. Можно сказать: "Biff drove the car to Chicago" (Бил доехал на машине до Чикаго) Но нельзя: "Biff drove Chicago the car" (Бил доехал Чикаго на машине) Можно сказать: "Sal gave Jason a headache". (От Сэла у Джейсона развилась головная боль) Но выражение "Sal gave a headache to Jason" (Сэл развил головную боль у Джейсона) звучит странно. Проблема в том, что конструкции этих предложений, не смотря на их кажущуюся схожесть, не являются синонимичными. Если более детально рассмотреть человеческое познание, то можно увидеть, что между этими конструкциями существует едва уловимое различие в значении. Поэтому "дать X некоему Y" - эта конструкция соответствует значению "сделать так, чтобы X перешел к Y." В то время как "дать некоему Y некий X" означает "сделать Y владельцем X." Множество явлений поддаются интерпретации, что-то вроде классических "фигура-фон" обратимых иллюзий, в которых можно либо привлечь внимание к определенному объекту, и тогда окружение вокруг него уходит на второй план, либо увидеть лица в пустоте, и в этом случае сознание не фиксируется на объекте. Как эти интерпретации отражены в языке? В обоих случаях, то, что подвергается интерпретации, выражено прямым дополнением, существительным после глагола. Поэтому, если подразумевается, что кекс ("muffin") передвигается в пространстве, и мы совершаем действия с кексом, тогда мы говорим: "Give the muffin to the mouse" (с предлогом to). Если подразумевается, что мышь ("mouse") владеет чем-либо, и мы совершаем действия с мышью, тогда мы говорим: "Give the mouse the muffin" (без предлога to). Употребление глагола в каждом предложении -- проблема, о которой я говорил вначале -- зависит от того, что выражает глагол: изменение движения или изменение принадлежности. Когда мы даём вещь кому-либо, это означает, что вещь передвигается в пространстве, и кто-либо обладает этой вещью. В случае примера с машиной – вещь только передвигается, потому что Чикаго не может чем-либо обладать. Обладать вещами могут только люди. "To give someone a headache" - означает быть причиной головной боли, но никак то, что головная боль передвигается в пространстве от одного лица к другому и остаётся у другого лица навсегда. Головная боль может быть вызвана шумом или грубостью или тому подобным поведением. Это один из примеров того, что я исследую. Нужны ли вообще такие исследования? Много интересных выводов может быть сделано при изучении сотен английских глаголов. Во-первых, существует уровень мелких структурных понятий, которые мы автоматически и подсознательно используем при построении предложения и его произношении; они определяют использование языка. Это язык мысли, или "ментальский" язык. Кажется, что в его основе лежат фиксированные понятия, определяющие десятки предложных конструкций и тысячи глаголов -- не только в английском, но и в других языках -- фундаментальные концепции пространства, времени, причин и намерений. Например, что является средством, а что целью? Похоже на категории, которые, как говорил Эммануил Кант, являются основой человеческого мышления. Интересно то, что наше подсознательное использование языка, по всей вероятности, отражает категории Канта, А качества восприятия, такие как как цвет, структура, вес и скорость, фактически никогда не видоизменяют использование глаголов в различных предложных конструкциях. Интересно то, что все конструкции в английском языке используются не только в буквальном смысле, но имеют и образное значение. Например, конструкция с дательным падежом используется не только для перемещения объектов в пространстве, но также и в образном смысле перемещения идей, как например, мы говорим: "She told a story to me." (Она рассказала историю мне) или "told me a story," (рассказала мне историю) "Max taught Spanish to the students" или "taught the students Spanish." Это одинаковые конструкции, но здесь нет движения, как в примерах с кексом и мышью. Мы переходим на метафорический образ контейнера при передаче информации: в котором идеи – это объекты, предложения – это контейнеры, а передача информации – это перевозка контейнеров. Например мы говорим, я "собираю мысли в кучу", чтобы "изложить" их словами, и если наши слова не являются "пустыми" или "несодержательными", тогда мы сможем "донести" нашу идею собеседнику, который сможет "разобрать" наши слова и "извлечь" их смысл. И такие словосочетания не исключение, а правило. Очень трудно привести пример абстрактного языка, в основе которого не было бы определенных образов. Например, использование глагола go ("идти") и предлогов to ("в") и from ("из") в буквальном пространственном смысле: "The messenger went from Paris to Istanbul" ("Посланник шёл из Парижа в Стамбул"). А можно сказать: "Biff went from sick to well" ("Состояние Бифа перешло от плохого к хорошему") Состоянию Бифа не нужно было никуда идти. Биф мог всё время лежать в постели, но его здоровье как будто является состоянием в пространстве, и мы понимаем его изменение как передвижение точки. Или: "The meeting went from three to four" ("Заседание длилось с трех до четырех часов") -- здесь мы представляем линейность времени, как его длину. Таким же образом употребляется глагол "to force" для обозначения не только физической силы, как в "Rose forced the door to open" ("Роза с силой открыла дверь"), но также и для обозначения принуждения, как в "Rose forced Sadie to go" ("Роза заставила Сэйди уйти"), необязательно грубо обращаясь к ней, а скорее угрожая ей словами. Или "Rose forced herself to go" ("Роза заставила себя уйти"), как будто бы в голове у Розы борются две противоположные личности. Второй вывод заключается в том, что способность мыслить о том, что происходит, двумя различными способами: "сделать так, чтобы что-либо шло к кому-либо" и "сделать так, чтобы кто-либо владел чем-либо", является главной особенностью человеческого мышления и основой для споров, в которых люди расходятся во мнениях не сколько относительно фактов, а относительно интерпретации этих фактов. Вот несколько примеров: "прерывание беременности" в сравнении с " убийством плода", "клубок клеток" в сравнении с "нерождённым ребёнком", "вторжение в Ирак" в сравнении с "освобождением Ирака" "перераспределение богатства" в сравнении с "конфискацией имущества". Я думаю, что в более широком смысле необходимо серьезно принять тот факт, что столь многое в нашей речи об абстрактных событиях определяется конкретными метафорами, и что человеческий ум - это набор общих представлений, как то об объектах, пространстве, времени, причинах и намерениях, которые полезны для общения образованных видов, эволюцию которых вы можете себе представить, а также процесс образной абстракции, который позволяет отделить эти представления от их первоначального концептуального содержания -- пространства, времени и силы -- и применить их в новых абстрактных формах, позволяя таким образом человечеству развиться от стадии "камни, орудия труда, животные" к осмыслению математики, физики, права и других подобных абстрактных наук. Я сказал, что расскажу о двух аспектах человеческой природы -- о когнитивных процессах, с помощью которых мы создаём представление о мире, а теперь я остановлюсь на видах отношений, которые управляют взаимодействием человека в социуме, опять же, как это отражено в языке. Начну с трудного вопроса о двусмысленных речевых актах. Вы наверно смотрели фильм "Фарго". И возможно вы помните эпизод, в котором полицейский останавливает автомобиль похитителя и требует предъявить водительские права, а похититель достаёт бумажник, с торчащей банкнотой достоинством в 50 долларов, и говорит: "Я думаю, мы сможем всё обсудить здесь, в Фарго" (город в США). И все, включая зрителей, понимают, что это намёк о взятке. Двусмысленная речь широко распространена в языке. Например, в вежливых просьбах: "Не могли бы Вы передать мне гуакамоле? Я буду Вам век благодарен". Мы точно знаем, что здесь имеется в виду, несмотря на то, что это выражение звучит довольно странно. Мужчина, соблазняя женщину, говорит: "Не хочешь зайти на чашку чая?" Думаю, что большинство людей понимает, что за чашка чая здесь имеется в виду. Похожим образом, если кто-то говорит: "У тебя хороший магазин. Будет жаль, если с ним что-то случится". (смех) Это, скорее скрытая угроза, чем размышления о гипотетической возможности. Так вот вопрос в том, почему взятки, вежливые просьбы, соблазнения и угрозы не выражаются напрямую. Никого не обманывают. Все знают, что имеет в виду говорящий. Говорящий знает, что слушатель знает, что говорящий знает, что слушатель знает, и так далее и тому подобное. Так в чём же дело? Смысл состоит в том, что посредством языка мы формируем отношения, а отношения между людьми можно отнести к нескольким категориям. Существует классификация, разработанная антропологом Аланом Фиском, по которой социальные отношения разделяются по следующим типам: общинность, основным принципом которого является "Что моё, то и твоё, а что твоё, то моё", это типично семейный тип отношений; доминирование, в котором главный принцип - "не зли меня"; взаимный обмен: "окажи мне услугу, и я окажу услугу тебе"; сексуальность: бессмертные слова Коула Портера "Let's do it" (Давай сделаем ЭТО). Типы отношений не фиксированы. Даже в стандартных ситуациях, к которым относится один из четырёх образов мыслей, сфера отношений может быть расширена. Например, общинность используется среди членов семьи и друзей но также может выражать понятие "делиться чем-то с другими" в группах, для которых данное поведение является необычным. Например, в братствах, женских клубах, используются такие слова как "семейство", люди, не связанные родством, вступают в отношения, которые обычно характерны для близких родственников. Несовпадения – когда один человек предполагает один вид отношений, а второй человек подразумевает другой тип отношений – могут поставить людей в неловкое положение. Если вы, например, подойдёте к начальнику и возьмете с его тарелки креветку, то это - неловкая ситуация. Если гость, приглашённый вами на ужин в ресторан, вдруг достанет бумажник и предложит заплатить за вас, вы, скорее всего, почувствуете себя неловко. В менее очевидных случаях отношения могут изменяться в соответствии с реальностью. Например, на работе, ситуация может стать неловкой, если работник не знает, может ли он общаться с начальником вне работы, а также обращаться к нему только по имени. Взаимовыгодная сделка между друзьями, например продажа машины, как все знают, может стать источником натянутости или неловкости отношений. В начале романтичных отношений переход от дружбы к сексуальным отношениям может, как всем известно, поставить людей в неловкое положение, точно так же как и сексуальные отношения на рабочем месте, могут стать конфликтом между доминирующим положением и сексуальными отношениями – в виде сексуального домогательства. Какое отношение всё это имеет к языку? Язык, как социальное взаимодействие, должен удовлетворять двум условиям. Необходимо передать смысл сказанного -- здесь вернёмся к метафоре о контейнере. Вам необходимы слова для выражения мысли о взятке, поручении, просьбе, обольщении и тому подобное, но вам также нужно установить тип социальных отношений с другим человеком. Решение проблемы в этом случае лежит в использовании языка на двух уровнях. Буквальное выражение того, что необходимо сказать, позволяет установить отношения со слушателем с наименьшими проблемами, в то время как, то, что подразумевается -- информация между строк, которую слушатель должен понять сам -- позволяет слушателю толковать сказанное в зависимости от контекста, что, в свою очередь, может привести к изменению социальных отношений. Самый простой пример – вежливая просьба. Вы выражаете просьбу в условном наклонении -- "было бы очень хорошо, если бы Вы открыли окно". Несмотря на то, что содержимое выражено в повелительном наклонении, вы это наклонение не используете. Это означает, что вы не вступаете в отношения, в которых вы – доминирующая сторона, безоговорочно предполагающая согласие другого лица. С другой стороны, вы очень хотите, чтобы вам передали гуакамоле. Выражая просьбу с использованием частицы "бы", вы чётко излагаете свою мысль, и необходимости в доминировании над другим лицом нет. На более тонком уровне такая стратегия работает во всех завуалированных речевых актах, частью которых является правдоподобный отказ: взятки, угрозы, непристойные предложения, обольщения и тому подобное. Об этом можно думать так – представьте, что язык может быть использован только буквально. Давайте представим ситуацию в виде игровой-теоретической матрицы выигрышей. Поставьте себя на место похитителя, намеревающегося дать взятку полицейскому. Когда есть два варианта -- что полицейский будет либо честным, либо нечестным, то риски очень велики. Если вы не дадите взятку полицейскому, то вы получите штраф за дорожное нарушение -- либо, как в фильме "Фарго" ещё хуже -- вне зависимости от того как поступит полицейский: честно или нечестно. Волков бояться – в лес не ходить. В этом случае последствия достаточно суровые. С другой стороны, если вы предложите взятку, и полицейский окажется нечестным, то наградой вам будет свобода. Если полицейский окажется честным, вы получите суровое наказание в виде задержания за взятку. Достаточно рискованная ситуация. С другой стороны, если вы намекнёте на взятку, используя образный язык, то нечестный полицейский поймёт, что вы имеете в виду взятку, и в этом случае вам гарантирована свобода. Честный полицейский не сможет обвинить вас в предложении взятки, потому что вы о ней не говорили, и поэтому всего лишь оштрафует вас. В любом случае, вы будете в выигрышной ситуации. Подобный анализ можно применить к потенциально неловким ситуациям, случающимся при сексуальном обольщении, и подобных случаях, включающих правдоподобный отказ. Я думаю, это подтверждает факт, давно известный дипломатам -- а именно то, что неопределенность языка -- это совсем не недостаток или изъян, а в действительности может быть особенностью языка, помогающей нам достичь цели в социальных взаимоотношениях. Вывод: язык представляет собой совместное творение людей, отражающее человеческую природу, то, как мы понимаем действительность, то, как мы относимся друг к другу. Изучая различные индивидуальные особенности и сложности языка, думаю, мы сможем понять наши мотивы.
read more...

На ошибках учатся

Большинство из нас делает всё для того, чтобы избежать ошибок. Но что, если мы в этом неправы? "Ошибковед" Кэтрин Шульц делает убедительный доклад, который не только признаёт, но и оправдывает нашу тягу к ошибкам. Итак, 1995 год, я в колледже, со своей подругой путешествую из Провиденс, Род-Айленд в Портленд, штат Орегон Ну и ясное дело, мы молодые и безработные, поэтому мы двигаемся по просёлкам через государственные парки и национальные леса в общем по самому длинному маршруту по которому только можно двигаться. И где-то в середине Южной Дакоты, я поворачиваюсь к своей подруге, и задаю ей вопрос, который беспокоит меня на протяжении 2000 км. "Что это за китайский иероглиф на обочине, который постоянно мозолит мне глаза?" Моя подруга смотрит на меня в полном недоумении. Так же как вот этот господин сейчас в первом ряду, который очень точно имитирует её взгляд. (Смех) И я, типа, " Ну, все вот эти знаки, которые мы видели, с китайским иероглифом. " Она просто уставилась на меня на пару мгновений, а потом её прорвало, потому что она поняла, о чём я говорю. И вот то, о чём я говорю. (Смех) Правильно, знаменитый китайский иероглиф для пикника. Я провела последние пять лет моей жизни, думая о ситуациях в точности таких же - почему мы иногда неправильно понимаем знаки вокруг нас, и как мы ведем себя, когда это происходит, и что все это может сказать нам о человеческой природе. Другими словами, как уже сказал Крис, я провела последние пять лет, думая о том, как можно ошибаться. Это может вам показаться странноватым ходом карьеры, но на самом деле есть одно большое преимущество: у этой работы нет других соискателей. (Смех) В самом деле, большинство из нас делает всё возможное, чтобы не думать о том, что сделано не так, или по крайней мере, не думать о возможности того, что мы сами ошибаемся. Абстрактно мы это понимаем. Мы все через это проходили - все в этой комнате делали ошибки. Человеческому роду, в целом, свойственно ошибаться - хорошо, отлично. Но когда дело доходит до меня вот сейчас, со всеми своими убеждениями, здесь, в настоящем времени, вдруг все эти абстрактные признания ошибок летят в форточку и я не могу на самом деле думать ни о чем, в чём я ошибаюсь. И дело вот в чём, настоящее время - это где мы живем. Мы идем на встречи в настоящем времени, мы едем отдыхать с семьёй в настоящем времени, мы идем голосовать на выборы в настоящем времени. Так по факту, мы все как бы летим по ветру, путешествуя по жизни, замкнувшись в этом маленьком пузырьке чувства своей невероятной правоты во всем. Я думаю, что это проблема. Я думаю, что это проблема для каждого из нас как индивидуальности, в нашей личной и профессиональной жизни, и я думаю, что это проблема для всех нас вместе, как культуры общества. То, что я хочу сделать сегодня - это прежде всего, поговорить о том, почему мы застряли внутри этого чувства правоты. А во-вторых, о том почему же это такая проблема. И, наконец, я хочу убедить вас, что можно выйти за пределы этого чувства, и что, если вы сможете это сделать, это будет самый серьёзный моральный, интеллектуальный и творческий прыжок, который вы только можете совершить. Так почему же мы застряли в этом ощущении правильности? Одна из причин, на самом деле имеет отношение к ощущению неправильного. Итак, позвольте мне задать вам, дорогие мои, вопрос или на самом деле, позвольте мне спросить Вас, потому что вы тут рядом: Каково это - эмоционально что вы чувствуете, когда ошибаетесь? Ужасно. Большие пальцы вниз, Неловко. Окей, замечательно, хорошо. Ужасно, большие пальцы вниз, неловко - Благодарю вас, это отличные ответы, но они отвечают на другой вопрос. Вы, друзья мои, ответили на вопрос: Что вы чувствуете, когда понимаете, что вы оказались не правы? (Смех в зале) Осознание ошибки может ощущаться вот так и ещё очень много как по-другому, не так ли? Я имею в виду, что это может иметь и разрушительные последствия, это может быть откровением, это на самом деле может быть довольно забавно, как мои глупые ошибки с китайским знаком. Но когда просто ошибаешься, вообще ничего не чувствуешь. Я приведу вам аналогию. Вы помните мультфильм Loony Tunes , про несчастного койота, который постоянно гоняется и никак не может поймать бегущую птичку? По большей части в каждом эпизоде этого мультфильма, есть момент, когда койот преследует Птичку, а Птичка бежит с обрыва, и всё прекрасно, ведь она птица, она умеет летать. Но дело в том, что койот бежит с обрыва за ней. И самое смешное, по крайней мере, когда тебе шесть лет, что у койота вообще тоже всё прекрасно. Он просто продолжает бежать - до тех пор, пока не посмотрит вниз и не поймёт, что находится в воздухе. И тогда он падает. Когда мы ошибаемся в чём-то - не тогда, когда мы понимаем это, а до того - мы, как тот койот, когда обрыв уже позади, а вниз он ещё не посмотрел. Вы знаете, мы уже ошиблись, мы уже в беде, но ещё есть чувство, будто мы стоим на твердой земле. Так что я должна на самом деле подкорректировать кое-что, сказанное мной прежде. Когда мы ошибаемся, мы кое-что чувствуем: - Мы чувствуем, что мы правы. Так что это одна из причин, структурных причин, почему мы застряли внутри этого чувства правоты. Я называю это ошибкой слепоты. Большую часть времени, у нас нет никакой внутренней подсказки, чтобы понять, что мы не правы в чем-то, пока не становится слишком поздно. Но есть и вторая причина, по которой мы также застряли в этом чувстве - культура общества. Вспомните на минуту начальную школу. Вы сидите в классе и ваш учитель, возвращает контрольную работу, и одна из них выглядит вот так. Это не мое, кстати. (Смех) - К.О. Так вот вы находитесь в начальной школе, и вы точно знаете, что думать о ребенке, который получит эту бумажку. Это дурачок, раздолбай, который никогда не делает свою домашнюю работу. Итак, к тому времени как Вам стукнет девять, вы уже уразумели во-первых, что люди, которые делают что-то неправильно - ленивые, безответственные недоучки; - и во-вторых, что путь к успеху в жизни - никогда не допускать ошибок. Мы учимся этим действительно плохим урокам реально очень хорошо. И многие из нас и я подозреваю, особенно много из нас в этой комнате - справляются с ними просто становясь замечательными маленькими отличниками, перфекционистами, самыми успеваемыми. Да, г-н ГенДир, астрофизик, ультра-марафонец? (Смех в зале) Вы все - финансовые директора, астрофизики, ультра-марафонцы, если на то пошло. Это хорошо, это просто здорово. Кроме того, что мы паникуем от одной только мысли, что мы сделали что-то не так. Поскольку, исходя из этого, сделать что-то неправильно означает, что что-то не так с нами. Поэтому мы просто настаиваем, что мы правы, потому что это помогает нам чувствовать себя умными и ответственными, и добродетельными, и защищенными. Итак, позвольте мне рассказать вам одну историю. Пару лет назад, женщина приходит в медицинский центр хирургии Beth Israel Deaconess . Бет Израэль в Бостоне. Это клиническая больница Гарварда - одна из лучших больниц в стране. Так эта женщина приходит и её оперируют. Она под наркозом, хирург делает свое дело - зашивает её, посылает в послеоперационную палату. Все, кажется, прошло хорошо. И она просыпается, и смотрит на себя, и говорит: "А почему мне бинты наложили не на ту сторону?" Ну, не та сторона ее тела в бинтах, потому что хирург выполнил основные операции на левой ноге, а не на правой. Когда вице-президент по качеству медицины в больнице рассказал об этом инциденте, он сказал интересную вещь. Он сказал: "По какой-то причине, хирург просто чувствовал, что он на правильной стороне пациента." (Смех в зале) Сутью этой истории является то, что слишком сильно доверять чувству, что ты на правильной стороне чего угодно, всё же может быть очень опасно. Это внутреннее чувство правоты, что все мы испытываем так часто, не является надежным руководством к тому, что на самом деле происходит во внешнем мире. И когда мы действуем таким образом и перестаём допускать возможность собственной ошибки, именно тогда мы в конечном итоге делаем такие вещи, как выброс 200 миллионов галлонов нефти в Мексиканском заливе, или торпедирования глобальной экономики. Так что это огромная практическая проблема. Но это ещё и огромная социальная проблема. Задумайтесь немного о том, что значит чувствовать себя правым. Это означает, что вы думаете, что ваши убеждения просто идеально отвечают реальности. И когда вы чувствуете это, у вас появляется проблема, требующая решения, заключающаяся в том, как вы собираетесь доказать это всем тем людям, которые не согласны с вами? Оказывается, большинство из нас объясняет этим людям таким же образом, прибегая к серии неудачных предположений. Первое, что мы, как правило, делаем, когда кто-то не согласен с нами, мы просто предполагаем, что они чего-то не знают. Им не доступна та информация, которую имеем мы, и когда мы щедро поделимся этой информацией с ними, они должны будут просветлиться и перейти в нашу команду. Когда это не срабатывает, и оказывается, что у этих людей те же факты, которые имеем мы, а они по-прежнему не согласны с нами, то мы переходим ко второму предположению - что они идиоты. (Смех в зале) У них есть все нужные кусочки мозаики, но они слишком тупы, чтобы сложить её правильно. И когда это не срабатывает, когда оказывается, что люди, которые не согласны с нами, оперируют всеми теми же фактами, что и мы, и на самом деле ещё и достаточно умные, то мы переходим к третьему предположению: они знают правду, и они специально искажают её в своих злонамеренных целях. Так что это катастрофа. Эта привязанность к нашей собственной правоте удерживает нас от предотвращения ошибки, когда нам это абсолютно необходимо, и заставляет нас относиться друг к другу ужасно. Но для меня, самым озадачивающим и самым трагичным является то, что упускается весь смысл человеческого бытия. Это как если бы мы вообразили себе, что наше сознание - это те самые совершенно прозрачные окна, сквозь которые мы глядим и видим мир таким, какой он на самом деле. И мы бы хотели, чтобы все остальные глядели из того же окна и видели бы точь-в-точь то же самое. Это не правда и если бы оно было таковым, жизнь была бы невероятно скучной. Диво вашего сознания не в том, что вы можете видеть мир таким, какой он есть, а в том, что вы можете видеть мир таким, каким он не является. Мы можем вспомнить прошлое, и мы можем думать о будущем, и мы можем себе представить, каково быть другим человеком в другом месте. И все мы делаем это немного по-разному, и именно поэтому мы все можем посмотреть на ночное небо и видеть это, а ещё это, и вот это. И да, именно поэтому мы делаем что-то неправильно. 1200 лет назад Декарт сказал свою знаменитую фразу "Я думаю, следовательно, я существую" этот парень, Святой-Августин, сел и написал "Fallor ERGO SUM" - "Я ошибаюсь, следовательно, я существую." Августин понял, что наша способность облажаться, это не какой-то постыдный дефект в системе человека, который мы могли бы устранить или преодолеть. Это фундаментальный признак того, кто мы есть. Потому что, в отличие от Бога, мы действительно не знаем, что там происходит. И в отличие от всех других животных, мы одержимы, тем, что пытаемся понять это. Для меня эта навязчивая идея является источником и корнем всей нашей производительности и творчества. В прошлом году, по разным причинам, я обнаружила себя слушающей множество эпизодов Общественного радио шоу This American Life. Ну и я так слушаю и слушаю, и в определенный момент, я начинаю чувствовать, что все эти истории - об ошибках. И моей первой мыслью было: "Я сошла с ума. Я стала сумасшедшей Леди Неправильности. Я просто вижу это везде", что и случилось. Но несколько месяцев спустя, у меня появился шанс взять интервью у Ira Glass - хозяина этого шоу. И я отметила ему это, и он ответил типа: "Нет, реально, это правда. В самом деле," - говорит, " между собой, мы шутим, что каждый отдельный эпизод нашего шоу - это все та же песня (крипто-тема). И эта песня о том, что : "Я думал, что должно случиться что-то одно , а произошло что-то совсем другое". И дело в том, " - говорит Ira Glass, -" что нам это нужно. Нам нужны эти моменты - сюрпризы, неожиданные повороты и эпические ошибки, чтобы эти истории работали ". А для остальных из нас, зрителей, слушателей и читателей, нам это нравится, мы это хаваем. Мы любим такие вещи, как повороты сюжета и отвлекающие манёвры, и удивительные концовки. Когда дело доходит до наших историй, мы любим ошибаться. Но, вы знаете, наши истории такие, потому что наша жизнь такая. Мы думаем, что произойдет одно, а происходит что-то другое. Джордж Буш думал, что он вторгнется в Ирак, найдёт кучу оружия массового уничтожения, освободит людей и принесёт демократию на Ближний Восток. И что-то другое произошло. И Хосни Мубарак думал, что он будет диктатором Египта до конца своей жизни, пока не станет слишком старым или слишком больным и сможет передать бразды правления своему сыну. Но сложилось как-то по-другому. А может быть, вы думали, что повзрослеете и женитесь на вашей школьной подруге, и переедете в тихий городок, и вырастите кучу детей вместе. Но что-то пошло не так. И я должна сказать вам, что я думала, что написала невероятно серьёзную книгу о том, что все на свете ненавидят, для людей, которые никогда не материализуются, А случилось вот так. В общем - это жизнь. Хорошее и плохое, мы сами создаём эти невероятные истории о мире вокруг нас, и тогда мир разворачивается и восхищает нас. Не обижайтесь, но вся эта конференция является невероятным памятником нашему потенциалу сделать что-то неправильно. Мы только что провели целую неделю в разговорах об инновациях, и достижениях, и усовершенствованиях, но вы знаете зачем нам нужны все эти нововведения и достижения, и улучшения? Затем чтобы половина всех самых умопомрачительных вещей, изменивших мир, TED 1998 ээ (Смех в зале) на самом деле не сработали так, как было задумано. (Смех) Где мой летательный аппарат, Крис? (Jet pack - ракета в рюкзаке) И вот мы снова здесь. И так всё и происходит. Мы приходим с другой идеей. Мы рассказываем другую историю. Мы проводим другую конференцию. Тема этой как вы все уже слышали семь миллионов раз, называется возрождение чуда. И как по мне, если вы действительно хотите вновь открыть чудеса, вам необходимо выйти за пределы этого крошечного, закошмаренного пространства правоты и посмотреть вокруг, друг на друга и обратить внимание на необъятность и сложность, и тайну Вселенной, и быть в состоянии сказать, "Ого! Я не знаю. Может я ошибаюсь".
read more...

Природный цикл сна человека

Каким бы интеллектуально и морально развитым не был человек, по своей природе он всё равно остается животным. Соответственно, как у любого животного, у людей есть свои биоритмы, которые жестоко ломаются современным темпом жизни. Мы мало спим, неправильно питаемся и мало двигаемся. В своем выступлении на конференции TED Джесса Гэмбл рассказывает о настоящем, природном ритме сна человека. Спать качественно — совсем не означает «спать много». К сожалению, сейчас мало кому доступен ритм сна, о котором рассказывает Джесса. Но вы можете попробовать провести эксперимент, уехав туда, где практически нет ночных фонарей и на небе видны все звезды. И, наконец-то, выспаться как нормальный человек ;) lifehacker В сегодняшнем мире, балансируя между работой, учебой, детьми и другими занятиями, мы можем лишь мечтать о полноценном восьмичасовом сне, рекомендованном нам врачами. Джесса Гэмбл занимается исследованиями наших биологических часов и демонстрирует нам ценные и неожиданные результаты. Давайте начнем с дня и ночи. Жизнь существует в непрерывной зависимости от света и тьмы. Света, а потом тьмы. У животных и растений внутренние часы настроены таким образом, что они легко подстраиваются под изменения света. Это химические часы, и они находятся у каждого существа, состоящего хотя бы из двух клеток, а в некоторых случаях и у одноклеточных. Я приведу пример. Если вы возьмете с пляжа краба, перевезете его на самолете через весь континент, и посадите его в расщелину на другом пляже, он начнет карабкаться вверх в то время, когда наступает прилив в его родных широтах. А спускаться будет именно в то время, когда наступает отлив, там, за тысячу миль от него. Он ведет себя так неделями, пока не акклиматизируется на новом месте. Это выглядит невероятным, но в этом нет ничего странного или потустороннего. Просто эти крабы имеют внутренние циклы, которые синхронизированы с тем, что происходит вокруг. Мы имеем ту же способность. И между нами, это называется внутренними часами. Лучше всего это можно наблюдать, если вы заберёте у человека часы и запрёте его в бункере глубоко под землей на несколько месяцев. Есть добровольцы действительно идущие на это, и часто, когда они выходят на поверхность, то захлебываясь, рассказывают насколько продуктивно они провели время. Однако, не важно насколько объекты отличаются друг от друга, они все показывают одни и те же результаты. Они встают всего на несколько минут позже - минут 15 или около того - и их сутки проходят по одной и той же схеме, на протяжении нескольких недель. Таким образом, мы знаем, что они функционируют согласно своим внутренним часам, без понятия о том, какое время суток на поверхности. Итак, мы имеем внутренние часы, и это очень важный компонент нашей жизни. Это сильно влияет на нашу культуру, а также и на наше поведение, чего, как мне кажется, мы недооцениваем. Если мы живем в районе экватора, мы очень хорошо ладим с 12-ти часовым днем и 12-ти часовой ночью. Но мы разбросаны по всему земному шару, и, например, за полярным кругом, в Канаде, там где я живу летом - вечный день, а зимой - темнота 24 часа в сутки. Поэтому культура северных аборигенов традиционно делится на времена года. Зимой там всеобщая спячка. Вы посвящаете все время семейным радостям. Зато летом начинается всеобщий ажиотаж: охота, работа на протяжении долгих часов и другая активность. Так на что же похож наш внутренний ритм? Какими бы были наши часы отдыха в так называемом идеальном варианте? Получается так, что люди, живущие без всякого искусственного освещения, спят два раза за ночь. Они ложатся около восьми вечера, спят до полуночи, а второй раз засыпают в два ночи и спят до рассвета. Во время двухчасового перерыва они тихо лежат в кровати, в состоянии похожем на медитативное. В течении этого времени у них наблюдается такой рост пролактина, какой редко можно наблюдать в наши дни. Участники этих исследований отмечают свою необычную энергичность на протяжении дня, и то, что им удается почувствовать, что значит быть по-настоящему бодрым. Впервые в их жизни. Теперь обратимся к нашей действительности. Мы живем в мире нарушенных биоритмов, путешествий по всему свету, круглосуточной деятельности, работы по сменам. И вы знаете, наши способы со всем этим справляться имеют свои преимущества, но нам также необходимо осознавать цену, которую все мы за это платим.
read more...