БИБЛЕЙСКИЙ СЮЖЕТ (Достоевский)

Обращение великих художников к Библии никогда не заканчивалось только иллюстрацией того или иного сюжета Вечной Книги. Оно всегда предполагало личное осмысление. Художник выбирал библейскую историю, чтобы рассказать о себе, о своем времени, чтобы глубже постичь смысл происходящего. Язык образов Святого Писания был универсален и понятен для всех. Но теперь для нас этот язык наполовину забыт. Мы уже не можем так ясно, с листа, читать всё, что говорили в своих произведениях художники, поэты, композиторы и писатели прошлого. Мы более опираемся на чувственное восприятие, которое все же является только частью замысла, его внешней стороной. В программе "Библейский сюжет" делается попытка соединить "прекрасного разрозненные части", по-другому взглянуть на всемирно известные произведения искусства, рассказать о судьбе их создателей. Рассказ о двух произведениях из "Дневника писателя" - "Кроткая" и "Мальчик у Христа на ёлке"
read more...

"Мастер и Маргарита" как роман об истине

В лекции доктора филологических наук Евгения Александровича Яблокова предлагается взгляд на булгаковский роман как на художественное целое. Сложный, фантасмагорический сюжет «Мастера и Маргариты» заключает в себе вполне «земные», традиционные для русской литературы проблемы. В его основе – взаимоотношения человечества и отдельного человека с бесконечным бытием.
read more...

Непрерывный суицид для тебя

Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы убедиться: корпоративная культура – это не просто свод правил поведения в офисе. Для миллионов людей она является суррогатом религии, со своими догмами и заповедями. Причем, упования поклонников корпоративных культов вполне земные – достижения Земного Царства Благополучия, изображенного в скрижалях глянцевых баблоидов, и вера в великую миссию своей компании.
Конечно, служение корпоративному культу сильно напоминает языческое сектантство, но офис высасывает психические и физические соки из человека гораздо медленнее секты. Если офис крупной корпорации – секта, то очень опасная, так как имеет юридическую защиту.
Как бы там ни было корпоративная культура – это ярчайшее деструктивное явление постиндустриального общества, формирующее совершенно нового человека, с моральными и нравственными установками убежденного эгоиста. При этом офис парадоксальным образом удовлетворяет потребность человека в обществе, дает возможность чувствовать себя частичкой общего дела. Манипулирование этими двумя составляющими личности офисного человека позволяет руководителям корпораций превращать его в податливый «материал», подходящий для лепки фактически любого проекта. Некоторые особенности корпоративных культов достойны пристального внимания как уникальнейшие явления.
Позиционирование
Сотрудник, умеющий себя «позиционировать» – ценнейший кадр корпорации. Грамотно себя позиционировать это значит презентабельно выглядеть, бегло разговаривать на офисных русском и английском языках, запрашивать жалование крупных размеров и уметь в любых критических ситуациях сохранять невозмутимость. Поскольку большинство гигантских корпораций торгует не продуктом, а представлением о продукте, следовательно и ценится больше всего не профессионал, а имидж профессионала.
«Позиционеры» – это, как правило, молодые девушки-шаблоны и юноши-метросексуалы с набором поведенческих и речевых клише, соответствующих «молодому человеку с активной жизненной позицией» (см. словарик).
Словарик молодого человека с активной жизненной позицией
Адекватность – умение вести спокойную, непринужденную беседу в тот момент, когда собеседник загоняет вам под ногти иглы.
Активная жизненная позиция – желание трудится до полного физического и нервного истощения, бросаться "из огня в полымя", выполнять любое задание, не задумываясь о вознаграждении за выполненную работу.
Бейдж (устар. ) – личность молодого человека с активной жизненной позицией. Выглядит, как карточка с исчерпывающей информацией о взглядах на мир, стремлениях и идеалах носителя.
Почему именно грамотно позиционирующая себя молодость в фаворе у руководства компании? Отнюдь не потому, что коммерческим партнерам приятнее иметь дело со свежими лицами, не обезображенными интеллектом. И не потому, что молодая поросль более энергична и сообразительна. Просто молодежью легче манипулировать. «Молодой человек с активной жизненной позицией» (далее МЧАЖП) не имеет жизненного опыта, он не ушл, не начитан и не очень хорошо разбирается в людях. Но и это не главное. Основное преимущество МЧАЖПа заключается в том, что его школьные и институтские годы прошли в постсоветские времена. Советское образование, несмотря на его чудовищные недостатки, все же было гораздо более разносторонним, чем нынешнее, построенное на тестах. В целом, психология человека с таким образованием, подобна лошади с зашоренными глазами, способной двигаться лишь в «единственном и верном» направлении под руководством возницы. Такой типаж видит гораздо меньше вариантов своей роли в социуме и возможностей для профессиональной реализации. Его значительно легче заточить в офис на долгие годы, чем человека с широким кругозором.
Оглядываясь на прошлое, следует признать, что советская школа учила и плохому, и хорошему. Но она точно не учила искусству позиционирования. Возможно, советская школа учила притворяться, но только не позиционироваться, так как для позиционирования, в отличие от притворства, необходимо наличие внутреннего вакуума.
Офисный феодализм
Современная корпорация разделена на классические феодальные вотчины – департаменты, которые в свою очередь дробятся на отделы. В каждом феодальном подразделении есть свой синьор и подчиненные ему вассалы. Между такими «графствами» и «княжествами» идет постоянная негласная борьба за покровительство «короля» (президента компании). Основное оружие борьбы, разумеется, интриги и «подставы», ведь корпоративная культура диктует корректное поведение, то есть запрещает ругаться и открыто воевать. Автору этого исследования неоднократно приходилось присутствовать на разного рода корпоративных брифингах и совещаниях, где офисные феодалы, обмениваясь любезностями, приветливо «выпускали друг другу кишки» с помощью замысловато сконструированных ловушек.
Бонус – половой орган молодого человека с активной жизненной позицией. Чем больше бонус, тем более сексуально привлекательна особь.
Газпром – самый счастливый, сладчайший сон молодого человека с активной жизненной позицией.
Дружная молодая команда – группа молодых сотрудников, обладающих активной жизненной позицией. Сфера интересов: суши, 3D-премьера, Бали, фаст-фуд, Евровидение, горнолыжный курорт, фото корпоративных вечеринок, сайт "Одноклассники".
С одной стороны, такая структура губительна для компании, так как междоусобица отвлекает руководителей от внешних проблем. С другой – очень даже продуктивна, так как феодальная раздробленность не дает возможность корпорации объединиться, что крайне опасно для ее президента. Поэтому «королю» ничего не остается, как делать фаворитом то одно, то другое «княжество», которое в такой нестабильной обстановке всегда будет прежде всего сражаться за Государя, рассчитывая на его лояльность.
Кнут и пряник
Иногда менеджеры отдела кадров на собеседовании с соискателями работы устраивают настоящее стресс-шоу. Они грубо прессингуют новичка, демонстрируя его несоответствие с требованиями вакансии, задают отстраненные, запутывающие вопросы, ловят претендента на слове, принуждая к обману, а потом раскрывают этот обман, проще говоря, превращают собеседование в допрос. Когда соискатель оказывается подавлен до нужной степени, интервьюеры вдруг признают его профессиональную пригодность. И если претендент, еле сдерживая слезы, наполняется искренней благодарностью за положительный исход интервью, значит, он проглотил крючок и готов надеть офисные кандалы.
По этой модели работа будет выстраиваться годами. Сотрудника будут периодически бить «фейсом об тейбл», а потом награждать пряником в виде бонуса или маленького повышения.
Клининг-менеджер (или: оператор швабринга) – должность женщины с активной жизненной позицией, пришедшей в ряды молодой дружной команды в пожилом возрасте (после 30 лет).
Корпоративное мероприятие – яростное состязание в лести руководству. Проводится между сотрудниками с активной жизненной позицией
Креатив (маркетинг.) – искусство самого изощренного обмана, разоблачив который, клиент пишет благодарственное письмо.
Самый страшный и окончательный кнут – это увольнение. Однажды автору статьи пришлось редактировать маркетинговое послание для привлечения новых клиентов. Текст письма пугал своей циничностью. Речь в послании шла от лица несчастной молоденькой девушки, которая, якобы, только-только окончила институт и впервые устроилась на серьезную, очень перспективную работу. В солидную компанию, само собой. Несуществующий автор письма умоляла откликнуться на ее послание и сделать заказ товара ради ее будущего. Она стенала, что ее карьера (читай: судьба) в руках у адресата, то есть, у пенсионерки Марьи Ивановны, что именно от ее, Мариванны, отклика зависит дальнейшее счастье (читай: возможность жить) незнакомой Леночки или Даши. Редактор этого письма, ошарашенный мерзостью идеи, предложил еще сильнее надавить на жалость, сообщив адресату, что если тот не откликнется на письмо, то Даша или Лена повесится. Идея была отклонена.
Перспективы профессионального и карьерного роста – загадочное словосочетание, которым расплачивается работодатель с участниками дружной молодой команды.
Позитив – любимая игра молодых людей с активной жизненной позицией. Участник разбегается и со всей силы бьется головой о стену или о толстый ствол дерева. После этого говорит "I,m fine!!!" и улыбается. Побеждает тот, кто скажет "I,m fine!!!" последним.
Пятница (ритуальн. ) – еженедельное удлинение поводка-ошейника молодого человека с активной жизненной позицией.
Шутки шутками, но для многих МЧАЖПов увольнение действительно смерти подобно. Тем, у кого нет опыта работы и полезных знакомств, на самом деле трудно занять место в офисе «брендовой» компании. Но почему МЧАЖПы считают, что свет клином сошелся на их карьере? Потому что они МЧАЖПы. А, вообще, этот вопрос надо задавать жрецам корпоративных культов.
Скорее всего, слезные «письма Даши» действительно воздействуют на клиентов. Ведь каждый из адресатов знает, насколько важно молодому человеку с активной жизненной позицией зацепиться за хорошее место в офисе солидной компании. Почему-то Марьвановне не приходит в голову, что Даша достойна лучшей судьбы, чем быть микробом офисного планктона. Стереотип мышления бьет по голове, как старым, так и малым. Получив письмо с пятнами от слез, пенсионерка Марьвановна судорожно бросается заполнять бланк заказа.
Священные тексты
Журналисты сломали немало перьев, описывая ритуалы и обряды корпоративного культа. Все мы слышали о всяких речевках, хороводах, заклинаниях и прочих офисных изобретениях. Однако воздействие письменного слова все-таки сильнее устного. Особенно для тех, кто пытается найти оправдание своим, мягко говоря, бессмысленным будням. Для них и печатают корпоративные скрижали: плакаты и листовки с разного рода заповедями.
Однажды автор статьи по заданию отдела кадров, словно господь бог на каменных плитах, начертал на листке из школьной тетради основы миссии компании и получил за это премию – тысячу рублей.
Скрижали объясняли понятия: «Я», «МЫ», «КОМПАНИИЯ», «НАША МИССИЯ». Двухметровая доска с этими заповедями и сегодня, пожалуй, висит у входа в офис компании.
Совок – читатель книг. Самый жуткий диагноз для молодого человека с активной жизненной позицией. Клеймо, ставящее крест на карьере.
Стрессоустойчивость – умение утереться после полученного плевка в лицо, улыбнуться и продолжить дальнейшую работу, в соответствии со своей активной жизненной позицией.
Умение принимать самостоятельные решения – готовность взять на себя ответственность за кого-то, то есть стать крайним. Чтобы потом, проявив стрессоустойчивость (см. выше), улыбнуться и продолжить дальнейшую работу, в соответствии со своей активной жизненной позицией.
Сама по себе идея священных писаний в корпоративных культах не нова. Но руководство компании, где выпало работать автору, решило эту идею радикально, как говорил Михаил Сергеевич, углУбить.
Как-то раз все сотрудники компании, за исключением уборщиц, поваров и охранников, выехали на так называемое «корпоративное мероприятие». На природе им предстояло пройти множество испытаний, по мнению руководства благоприятствующих моральному сплочению коллектива. Там, на лесной полянке, было довольно весело: грузные женщины-руководители, с помощью своих починенных, как гигантские баулы, переваливались через высокие заборы-препятствия, молодые девушки решительно ныряли с возвышения в море мужских рук… За каждое преодоленное препятствие команда получала приз – частичку пазла-гиганта. Последним состязанием между командами было составление суперпазла на скорость. Когда пазлы были собраны, участники корпоративного мероприятия увидели знакомые всем скрижали, только десятикратно увеличенные формулировки:
«Я», «МЫ», «КОМПАНИИЯ», «НАША МИССИЯ»
Обожествление лидера
Определение понятия «секта» – тема не утихающих споров. На самом деле, все довольно просто. Секта – это изолированное общество, исповедующее определенный культ, лидер которого считается божеством и члены которого обязаны привлекать новых участников. При этом, естественно, каждый участник должен вносить в пользу божества посильную материальную лепту. В этом отношении офис можно признать стопроцентной сектой. В корпоративных культах на алтарь божества приносится не жилплощадь и финансовые сбережения, а психическое и физическое здоровье сотрудника. Трудно поверить, что образованный «молодой человек с активной жизненной позицией» способен поклонятся живому идолу. Но это так.
На одной из новогодних корпоративных вечеринок автор был свидетелем следующего события. Гвоздем программы стало объявление «Человека Года». Выбор проводился заранее, всеобщим тайным голосованием. Перед объявлением победителя почти полторы тысячи человек замерли в томительном ожидании: «Кто же он, Человек Года?». Ко всеобщему восторгу, подогретому шампанским, Человеком Года стал… президент компании! И это случилось восьмой раз подряд. И восьмой раз сотрудники искренне радовались победе своего кумира. Все это происходило на полном серьезе, без микроскопического намека на новогоднюю игру. И сам растроганный победитель воспринял присуждение почетного титула – как заслуженную награду.
Харизматичность – умение оператора газовой камеры быть дружелюбным, внимательным и чутким к своим жертвам. Его способность вызывать у очереди, стоящей в душегубку, самые теплые эмоции и искреннюю симпатию.
Я – образ-трафарет молодого человека с активной жизненной позицией. Формируется рекламой, Голливудом, цветными таблоидами.
Я (устаревш., совк.) – крохотный эволюционный атавизм, типа копчика. Сведения о предназначении исчезнувшего органа утрачены.
Порой офисное сектантство оборачивается непредсказуемыми курьезами. Так в рамках одной компании, обладающей всеми признаками тоталитарной секты с привкусом криминала, вдруг образовалась еще одна секта… На сей раз протестантского толка. Это поломало всю структуру компании, ведь членами внутреннего сектантского кружка стали сотрудники самых разных эшелонов власти и феодальных объединений предприятия.
Три раза в день необаптисты собирались в определенном кабинете и молились Иисусу Христу за процветание своей компании, изготавливающий пищевой продукт из некачественного сырья и ловко уходящей от уплаты налогов.
Президент компании эту ситуацию никак не мог изменить, потому что среди «христиан» находились ключевые люди организации, включая финансового директора.
Кто виноват и что делать?
Все вышеописанное – лишь малая толика тех ухищрений, с помощью которых руководители крупных корпораций надевают своим сотрудникам на шею хомут рабского, психически выжигающего труда. За пределами статьи осталась, например, практика закрепощения сотрудника с помощью банковских кредитов, охотно выдаваемых в офисах. Стоит признать, что не во всех предприятиях-гигантах исповедуется корпоративная культура. Но таковых в условиях глобализации становится все меньше и меньше. Компании, где каждый работник не является хорошо смазанной, контролируемой шестерней, обречены на проигрыш в конкурентной борьбе. Сегодня на наших глазах происходит всеобщая стандартизация, утилитаризация и опосредование. Все чаще мерилом человеческих и профессиональных качеств личности становится тест. В этой ситуации противодействие корпоративной культуре, «прописывающей» каждый шаг и движения человека, фактически невозможно.
Но оно невозможно лишь до тех пор, пока МЧАЖПом руководит сознание муравья. Как только в нем проснется личное «Я», сразу же возникнут вопросы: а для чего ЭТО ВСЁ НУЖНО? Кому выгоден этот спектакль? Зачем я здесь? Почему нормальная жизнь с ее загадками и чудесами проходит мимо, где-то за стенами офиса?
Возможно, пробуждение самосознания личности не сразу приведет к замене корпоративной культуры на культуру обычную, человеческую. Но по крайне мере идолы корпоративных культов будут вынуждены считаться со своими подчиненными и обращаться с ними, как с людьми, а не с МЧАЖПами.
Часкор
read more...

слово Божие вечно и неизменно

Одна известная радиоведущая высказалась в поддержку Буша, отмечая, что гомосексуализм является извращением: "Так сказано в Библии, в третьей книге Моисея, Левит, глава 18".
Несколько дней спустя эта радиоредакция получила открытое письмо одного из радиослушателей:
"Благодарю вас за вашу заботу об обучении людей Закону Божьему. Я многому научился, слушая вашу программу, и я всегда делюсь полученными знаниями с окружающими меня людьми. Но у меня все еще остались некоторые вопросы по поводу нескольких библейских законов и мне нужна ваша помощь, чтобы правильно их истолковать.
Например, я хотел бы продать мою дочь в рабство, как это указано в Исходе, глава 21, стих 7. По вашему мнению, какую цену я могу за нее запросить?
В той же книге Левит, глава 25, стих 44, сказано, что если я хочу иметь рабов, то должен купить их у соседних народов. Мой друг утверждает, что это относится только к мексиканцам, но никак не к канадцам.
Не могли бы вы разъяснить мне этот стих? Почему я не могу иметь канадских рабов?
Я знаю также, что не должен прикасаться ни к какой женщине, если у нее идет менструация, как сказано в книге Левит, глава 18, стих 19. Как мне узнать, идет ли у нее менструация?
Я пробовал несколько раз спросить об этом напрямую у моих знакомых, но они почему-то все обижались.
У меня есть сосед, который продолжает работать по субботам. Исход, глава 35, стих 2, ясно говорит, что такой человек должен быть предан смерти. Обязан ли я убить его собственноручно? Не могли бы вы избавить меня от этой щекотливой обязанности?
Да, также: Левит, глава 21, стих 18, говорит, что нельзя приближаться к святилищу тому, у кого проблемы со зрением. Я же пользуюсь очками при чтении. Мое зрение должно быть обязательно стопроцентным? Можно ли занизить несколько это требование?
Последний вопрос. Мой дядя совсем не уважает то, что сказано в Левите, главе 19, стих 19, высаживая на своем дворе два разных вида семян.
Так же и его жена, которая одевается в одежды из разнородных нитей, а именно, из хлопка и нейлона. А еще случается дяде моему злословить.
Так скажите, должны ли мы выполнить всю эту достаточно трудоемкую процедуру целиком, а именно собрать всех жителей нашего городка и закидать камнями дядю с тетей, как это cказано в Левите, главе 24, стих 14? Может, мы просто могли бы сжечь их живьем в тихом семейном кругу (Левит, главе 20, стих 14)?http://www.blogger.com/img/blank.gif
Жду с нетерпением вашего ответа. Еще раз спасибо, что напомнили нам, что слово Божие вечно и неизменно. Только так и не иначе".
оригинал
read more...

Атеизм 2.0

Какие аспекты религии следовало бы перенять атеистам? Алейн де Боттон предлагает "религию для атеистов", так называемый Атеизм 2.0, который использует религиозные формы и традиции, отражающие свойственную для человека необходимость в связи с другими людьми, в ритуале и в трансцендентности.
Один из самых распространенных способов разделения мира - это разделение на тех, кто верит в Бога, а на тех, кто в него не верит, на людей религиозных и атеистов. И в течении последнего десятилетия было вполне понятно что такое быть атеистом. Некоторые особенно крикливые атеисты даже доказывали, что религия не только ошибочна, но что она еще и просто нелепа. Эти люди, многие из которых живут в Северном Оксфорде, доказывали, что верить в Бога - это тоже самое, что верить в волшебников, и что это как-то по-детски.
Сейчас же мне кажется, что это слишком просто отвергать все, что заложено в религии. Слишком просто! Как с горки катиться. Поэтому сегодня я бы хотел положить начало новому определению атеиста, новой версии атеизма, если позволите, котороую назовем Атеизм 2.0. Итак, что такое Атеизм 2.0? Конечно, его исходным условием является тот факт, что, конечно же, Бога нет. Как, конечно, нет божеств, сверхъестественных духов, ангелов и т.п. Идем дальше, потому что это совсем не конец, а только начало нашей истории.
Меня интересует категория людей, которые рассуждают так: Я в это все не верю. Я не верю в вероучение. Я не думаю, что эти вероучения верны. Но! Одно большое но. "Я люблю рождественские песни. Мне очень нравятся картины Мантенья. Я люблю смотреть на старые церкви и иногда перелистывать Старый Завет. Что бы это ни было, вы понимаете о ком я говорю. Я говорю о людях, которых привлекает ритуал, моралистическая и общественная стороны религии, но которые не приемлют доктрину. До сегодняшнего дня эти люди сталкивались с довольно неприятным выбором - вы либо принимаете доктритну и получаете удовольствие от всего, что с этим связано, или вы отвергаете доктрину и живете на таком духовном пустыре под руководством CNN и магазинов Волмарт.

Так что это довольно трудный выбор. Я не считаю, что мы должны делать этот выбор. Я думаю, что есть альтернатива. Я думаю, что есть способы - - и я говорю это уважительно и нечестиво одновременно - что-то украсть у религий. И если вы не верите ни в одну из религий, нет ничего зазорного в том, чтобы находить и выбирать самое лучшее, что в них есть. Для меня Атеизм 2.0 - - это, как я это называю, одновременно уважительный и нечестивый способ нахождения в религиях чего-то, что мы можем использовать. Светский мир полон изъянов. Я бы даже сказал, что он вообще никуда не годится. А основательное изучение религии может помочь нам проникнуть в суть проблем в разных областях нашей жизни. Я бы хотел коснуться нескольких таких областей.
Начнем с образования. На сегодняшний день образование - это область, которой светский мир придает огромное значение. Когда мы думаем о том как улучшить мир, в котором живем, первая мысль, которая нам приходит - образование. Вот куда мы вкладываем огромные деньги. Образование даст нам не только коммерческие и технические навыки, оно также должно делать нас лучше. Вы же знаете все эти церемонии присвоения дипломов и т.п., все эти сентиментальные утверждения, что образование, сам процесс образования, и особенно высшее образование, сделает нас благороднее и лучше. Это прекрасная идея. Интересно, что послужило ей началом.
В начале 19 века посещение церквей в Западной Европе начало сильно сокращаться, и люди запаниковали. Они стали спрашивать себя, где же теперь люди найдут нравственность, куда будут обращаться за руководством, и где искать утешения. Тогда влиятельные умы нашли ответ. Они сказали - в культурном развитии. Культура даст нам руководство для жизни, путь к утешению и станет источником нравственности. Мы обратимся к пьесам Шекспира, диалогам Платона, и романам Джейн Остен. В них мы найдем истины, которые до этого черпали из Евангелия от Иоанна. Я думаю, что это прекрасная и очень правильная идея. Они хотели заменить священое писание литературой. Казалось бы, очень разумная идея. Идея, о которой мы совершенно забыли.
Если бы вы пришли в один из лучших университетов - скажем, в Гарвард, Оксфорд или Кембридж - и сказали бы: "Я пришел сюда за моральными принципами, наставлением и утешением; Я хочу знать как правильно жить" - они бы направили вас в психиатрическую больницу. Потому что это не то, чему наши самые великие институты высшего образования учат. Почему? Они не думают, что нам это надо. Они не думают, что нам так необходима помощь. Они смотрят на нас как на взрослых рациональных людей, которым нужна информация, которым нужны факты. Но не поддержка.
Религии же видят нас совсем по-другому. Все религии, по крайней мере все основные религии на том или ином этапе обращаются к нам, как к детям. И нам, как детям, считают они, крайне необходима поддержка. Мы на грани срыва. Может это только я, а может и вы тоже. Мы вот-вот сорвемся. Поэтому нам нужна поддержка. Она нам необходима. Нам нужно руководство и наставническое учение.
Вы знаете, в 18-м веке в Великобритании величайшим религиозным проповедником был Джон Уэсли, который объездил всю страну вдоль и поперек, читая проповеди, который учили людей, как жить. Он читал проповеди о том, как родители должны воспитывать своих детей, как дети должны относиться к своим родителям, о том, как богатые должны относиться к бедным и наоборот. Он пытался рассказать людям как им следует жить с помощью проповеди, классического способа передачи информации в религиях.

Сейчас мы отказались от проповедей. Если вы скажете современному либеральному индивидуалисту: "Эй! Хочешь послушать проповедь?" - он вам скажет: "О нет, только этого мне не хватало. Я независимый человек." В чем разница между проповедью и ее современным светским аналогом, лекцией? Цель проповеди - изменить нашу жизнь, цель лекции - снабдить нас некоторым количеством информации. И мне кажется, нам нужно вернуться к идее проповеди. Проповедь была бы для нас чрезвычайно полезна, потому мы нуждаемся в наставлении, моральных принципах и утешении - всем религиям это известно.
Другой момент образования: В светском мире мы склонны верить, что стоит нам сказать кому-то что-то один раз, они это запомнят. Посадим его в классе, расскажем о Платоне в 20 лет, обеспечим консалтинговой карьерой на ближайшие 40 лет, и он будет помнить этот урок всю жизнь? Религии нам скажут: "Вздор. Урок нужно повторять по 10 раз в день. Поэтому вперед - на колени и повторять." Именно это говорят религии: Встать на колени и повторять 10 или 20 или 15 раз в день." Потому что в противном случае в нашей памяти ничего не задержится.
Таким образом, религия основана на повторении. Они повторяют свои великие истины снова и снова. У нас повторение ассоциируется со скукой. Нам всегода подавай что-то новое. Новое лучше старого. Если бы я сказал вам: "Новой TED конференции не будет. Мы будем просматривать старые выступления по 5 раз, потому они такие правильные. Мы будем смотреть Элизабет Гилберт 5 раз, потому что она такая умная," - вы бы почувствовали себя обманутыми. В религии же у вас другие ожидания.
Следующий момент. В религиях распланировано время. Все основные религии имеют свои календари. Что такое календарь? Это способ убедиться, что в течении года вы обязательно столкнетесь с некоторыми очень важными идеями. В католической хронологии, католическом календаре, в конце марта вы вспомните о Святом Джероме и его скромности, великодушии и щедрости к бедным. Вы не вспомните о нем случайно, вас направят на это. Сейчас мы рассуждаем по-другому. В светском мире мы считаем так: "Если это важно, я наткнусь на это. Я об этом узнаю." "Вздор, - говорят религии, - нам нужен календарь, нам нужно организовать время, нам нужно согласовать что и когда мы узнаем. Это также относится к тому, что религии устанавливают свои ритуалы на основе важных переживаний.
Взять, например, Луну. Это очень важно смотреть на Луну. Потому что, когда вы смотрите на Луну, вы думаете: "Я такой маленький. Какие мои проблемы?" Это заставляет вас по-другому посмотреть на вещи, и т.д, и т.д. Нам всем следовало бы смотреть на Луну почаще, но мы этого не делаем. Почему? Потому что нам никто не говорит: "Посмотри на Луну." Но если Вы - дзэн-буддист, то в начале сентября Вам будет предписано выйти из дому, встать в предопределенном порядком месте и отправлять ритуал в честь фестиваля Цукими. Вы будете читать оды, посвященные Луне, течению времени и хрупкости жизни, о которой они и должны вам напоминать. Вам выдадут рисовые печенья. И таким образом и Луна, и ее отражение надолго останутся в вашем сердце. Это очень правильно.
Следующий аспект, важность которого религии очень хорошо понимают, - это умение хорошо говорить - Я-то не очень здесь в этом преуспел - но ораторское искусство является ключевым в религиях. В светском мире вы можете закончить университет и, будучи никудышним оратором, все равно сделать прекрасную карьеру. В религиозном мире все по-другому. То, что вы говорите, должно быть сказано по-настоящему убедительно.
Взять к примеру Афро-Американскую пятидесятническую церковь на юге США. Тоолько послушайте как они говорят, Бог мой, они умеют говорить! После каждой убедительной фразы, люди повторяют: "Аминь, аминь, аминь." После каждого вдохновляющего параграфа, они встают и повторяют: "Спасибо, Иисус, спасибо, Христос, спасибо, Спаситель." Если бы мы так делали - давайте не будем, но все же если бы мы так делали - Я бы сказал вам что-то вроде: "Образование заменит Библию." А вы бы мне отвечали: "Аминь, аминь, аминь." И в конце моего выступления, вы бы все встали и повторяли: "Спасибо, Платон, спасибо, Шекспир, спасибо, Джейн Остен." Вот тогда мы бы были на одной волне. Хорошо, хорошо. Мы уже почти на одной волне.
Еще один аспект, который религии понимают, это то, что мы - не только наш мозг, но и наше тело. И когда они дают нам урок, они это делают и через тело тоже. Вот например, возьмем иудейскую идею прощения. Иудеев очень интересует концепция прощения и обновления. Они не только проповедуют об этом. Они не только предоставляют нам книги на эту тему. Они говорят нам принять ванну. В Ортодоксальной Иудейской общине каждую пятницу вы идете в миквэ и погружаете себя в воду, таким образом закрепляя физическим действием философскую идею. Мы не имеем тендецию это делать. Наши идеи - в одном месте, а наше тело и поведение - в другом. Религии же потрясающи в своей попытке эти две области соеденить.
Давайте сейчас поговорим об искусстве. Искусство - это то, что в светском мире мы очень ценим. Мы считаем, что искусство очень очень важным. Значительная часть наших пожертвований идет в музеи и т.п. Мы иногда слышим, что музеи - это наши новые соборы или церкви. Вы наверняка это слышали. И я думаю, что в этом есть потенциал, но мы и здесь сами себя подводим. А подводим мы себя потому, что мы надлежащим образом не изучаем как религии используют искусство.
Есть два совершенно неверных представляние современного мира. Имеено эти представления и не позволяют нам черпать силы из искусства. Первое - это идея искусства ради искусства - нелепейшая идея о том, что искусство должно быть в герметической капсуле и не должно никоим образом касаться нашего беспокойного мира. Я с этим совершенно не согласен. Второе заблуждение - это то, что искусство не нуждается в объяснении. что создатели не должны объяснять свои творения, потому что в этом случае их искусство может утратить очарование и покажется нам слишком простым. Именно поэтому в музее у нас часто складывается ощущение - давайте честно признаемся - что мы понятия не имеем, что они этим хотят сказать. Но мы важничаем и себе в этом не признаемся. Но это чувство замешательства является основой современного искусства.
Религии же занимают гораздо более разумную позицию в отношении искусства. У них нет никаких проблем с тем, чтобы объяснять нам его назначение. Во всех основных религиях искусство имеет 2 задачи. Первая - напоминать что любить. И вторая - напоминать чего боятся и ненавидеть. Вот что для них искусство. Это способ внутреннего столкновения с наиболее важными аспектами веры. Поэтому, когда вы ходите по церкви, мечети или собору, вы впитываете вашими глазами, вашими органами чувств истины, которые в противном случае вы бы воспринимали вашим разумом.
По существу это конечно пропаганда. Рембрандт - это пропагандист с христианской точки зрения. Но слово "пропаганда" сразу заставляет нас насторожиться. Нам сразу приходят на ум Гитлер или Сталин. Не надо так думать! Пропаганда - это форма наставления во имя чего-то. И если это что-то - достойное, то почему бы и нет.
С моей точки зрения, музеи могли бы взять пример с религий. Они должны были бы убедиться, что когда вы входите в музей - если бы я был куратором музея, Я бы сделал зал посвященный любви, зал посвященный щедрости. Все произведения искусства посвящены этим вещам. И если бы мы могли организовать залы музея таким образом, чтобы переход из одного зала в другой, проходил бы таким образом, чтобы мы могли лучше усвоить эти понятия,"- было бы гораздо больше пользы от искусства. Тогда искусство снова бы начало исполнять обязанности, которыми мы пренебрегали из-за своего неправильного представления. Искусство должно быть одним из способов, с помощью которого мы улучшаем наше общество. Искусство должно быть наставническим.
Теперь давайте поговорим еще вот о чем. Люди в современном мире, светском мире, которых интересует духовное, разумное, и душевное, имеют склонность стоять в стороне от всех остальных. Это поэты, философы, фотографы и кинематографисты. Они меют склонность быть наедине с собой. Каждый из них в своем маленьком мирке. Это ранимые и одинокие люди. Они в одиночку впадают в депрессию и меланхолию. И они по большому счету ничего не могут изменить.
Теперь подумайте о религиях, организованных религиях. Что они делают? Они собираются вместе и формируют институты. В этом есть масса преимуществ. Во-первых, размах, мощь. В прошлом году Католическая Церковь заработала 97 миллиардов, согласно Уолл Стрит Джорнал. Это огромные машины. Они объединены, они действуют под одной маркой, они многонациональны, они дисциплинированны.
Это прекрасные качества. Мы ценим их применительно к корпорациям. А корпорации во многом похожи на религии, находясь при этом на самой низшей ступени наших потребностей. Они продают туфли и машины. В то время как люди, продающие более возвышенные вещи - психологи, поэты - действуют в одиночку, поэтому и не обладают никакой силой, никакой мощью. Поэтому религии - это выдающийся пример института, фокусом которого являются наши души. Мы можем не соглашаться с тем, чему религии пытаются нас учить, но мы не можем не восторгаться тем, как методично они это делают.
Сами по себе книги, написанные одиночными индивидуумами, не в состоянии ничего изменить. Нам нужно объединяться. Если мы хотим изменить мир, мы должны объединяться и работать вместе. Именно это и делают религии. Они многонациональны, как я уже говорил, у них есть своя марка и свое лицо, так что им не потеряться в нашем суетливом мире. Этому мы могли бы у них поучиться.
Я бы хотел подвести итог. Что я на самом деле хочу сказать - это то, что всем нам, независимо от областей, в которых мы работаем, есть чему поучиться на примере религии - даже если мы и не верим в это все. Если вы вовлечены в совместную деятельность, которая объединяет большое количество людей, вам есть чему поучиться у религий. Если вы связаны, например, с туристическим бизнесом, посмотрите на паломничество. Хорошо присмотритесь к паломничеству. Можно себе только представить вот что превратился бы туризм, если бы мы поучились у религий. Если вы принадлежите к миру искусства, посмотрите что с ним делают религии. Если вы так или иначе связаны с образованием, опять же, посмотрите как религии распространяют свои идеи. Вы можете не соглашаться с этими идеями, но, Боже мой, как же они эффективно их распространяют.
Таким образом, вы можете не соглашаться с религией, и тем не менее в них заложено столько тонкостей, столько сложных и в чем-то очень умных вещей, что глупо было бы ими не воспользоваться; всем нам.
Крис Андерсон: Это действительно смелое выступление, потому что вы в некотором смысле вы подставляете себя под удары определенной публики.
АБ: Получить можно с обеих сторон. Можно получить как от ярых атеистов, так и от тех, кто полон веры.
КА: Северный Охфорд. Наступательные ракеты готовы к вылету.
АБ: Именно.
КА: Но Вы не коснулись одного аспекта религии, который, как может показаться многим людям, тоже может быть использован в Вашей идее, - это ощущение, которое возможно и является самым важным аспектом для любого человека в религии - это ощущение духовного переживания, ощущения связи с чем-то большим, чем вы сами. Есть для этого место в Атеизме 2.0?
АБ: Безусловно. Я, как и многие из вас, встречаю людей, которые говорят: "Но разве не существует нечто большее, чем мы, что-то еще?" На что я отвечаю: "Конечно." Тогда они говорят: "Так вы в чем-то религиозны? " А я отвечаю: "Нет". Почему ощущуение тайны, ощущение головокружительного масштаба Вселенной должно сопровождаться мистическим переживанием? Наука и наблюдения имеют тот же эффект, поэтому мне не нужна мистика. Вселенная огромна, мы незначительны, вот и все - и не нужно никакой религиозной инфраструктуры. То есть мы можем испытывать, так называемые, духовные моменты без веры в святой дух.
КА: Тогда разрешите мне задать Вам вопрос. Сколько здесь найдется людей, для которых религия важна? Есть ли какой-то похожий процесс, своего рода мост между тем, о чем Вы здесь говорите, и тем, что Вы бы сказали им?
АБ: Я бы им сказал, что в светской жизни очень много брешей, которые можно залатать. Я пытаюсь сказать, что это не так - что если вы религиозны, то тогда вам все доступно, а если нет, то вы отрезаны от всего хорошего. Это очень печально, что мы все время говорим: Я не верующий, значит у меня нет общины, Я отрезан от моральных принципов и не могу отправиться в паломничество." Ерунда! Почему бы и нет? Именно в этом и есть смысл моего выступления. Есть столько всего, что мы можем перенять. Атеизм не должен отрезать себя от огромного опыта религии.
КА: Мне кажется, что многие люди в TED атеисты. Но возможно большинство из них не считают, что религиям в ближайшее время придет конец, поэтому и хотят найти общий язык, который бы позволил вести конструктивный диалог, чттобы обе стороны могли почувствовать, что нас есть о чем говорить, что у нас есть по крайней мере что-то общее. Неужели глупо надеяться, что возможен мир, в котором религия - не призывный клич к разъединению и войне, а способ объединения?
АБ: Нет, просто мы должны быть более учтивы, когда дело касается наших различий. Нам не хватает вежливости. Мы принимаем ее за лицемерие. Но нужно достичь такого уровня, что, если Вы - атеист, и кто-то говорит:"Вы знаете, я недавно молился," - то вы на это никак не реагируете и продолжаете разговор. Потому что на 90% вы согласны с этим человеком, выши взгляды во многом похожи, но есть и различия, к которым вы относитесь с уважением. И я думаю, это именно то, чем последние религиозные войны пренебрегали, отвергая возможность гармоничного несогласия друг с другом.
КА: И наконец, необходим ли вашему новому подходу, который конечно религией не является, необходим ли ему лидер, и предлагаете ли вы себя на роль Папы?
АБ: Ну, к чему мы относимся с особым подозрением, так это к единичным вождям. Они не нужны. Я всего лишь попытался создать некую структуру и надеюсь, что люди смогут ее по-своему наполнить. Эта структура довольна обширна, но к какой бы области вы ни принадлежали, туризм, например, задумайтесь о том, что я сказал о паломничестве. Если ваша деятельность связана с большим количеством людей, посмотрите как это делают религии. Это Вики-проект.
read more...

Как Лютер стал вирусом

Ничто не ново в этом мире, даже революции «лайков». За 500 лет до «фейсбука» и «арабской весны» социальные сети помогали Реформации. Не верите? А вот журнал The Economist утверждает, что именно так и было. Slon публикует сокращенный перевод.
Знакомая история: после долгих десятилетий общественного недовольства новые медиа, наконец, дали возможность противникам тоталитарного режима выражать свои взгляды, официально регистрировать свои сообщества и кооперировать свои действия.
Социальные сети, не позволяя заглушать голос оппозиции, могут демонстрировать уровень революционных настроений в обществе, а вместе с новыми технологиями они являются отличным катализатором общественных перемен. Это одинаково убедительно доказывает как «арабская весна» этого года, так и Реформация, случившаяся около 500 лет назад. Правда, Лютер использовал брошюры и графитные доски, и вопрос был религиозного характера, но алгоритмы работы схожи.
Спор о том, что для Реформации было важнее – печать или ораторские выступления и проповеди – с появлением интернета получил еще одно направление: возможнhttp://www.blogger.com/img/blank.gifо, была важна не столько сама печать, сколько система социальных каналов, по которым распространялась информация. Лютер, не уступая арабским революционерам в сообразительности, быстро уловил суть и использовал эту систему.

Началась Реформация 31 октября 1517 года, когда Лютер прибил к дверям виттенбергской Замковой церкви свои «95 тезисов», изложенные на латыни. Лютер был возмущен действиями священника Тецеля, который беззастенчиво монетизировал индульгенции для того, чтобы в угоду Папе оплатить реконструкцию Базилики Св. Петра. Девиз Тецеля – «Души умерших попадают в рай так скоро, как скоро монеты попадают в церковный фонд» – натолкнул Лютера на мысль о необходимости духовной реформы. В декабре перепечатанные копии «Тезисов» – все еще на латинском – появились одновременно в Лейпциге, Нюрнберге и Базеле, а скоро возник их перевод на немецкий, и тогда они обошли всю Германию.
Лютер писал: «Распространение текста превзошло все мои ожидания», – а чуть позже жалел, что не выражался достаточно четко: «Знай я, что произойдет такое, я бы говорил яснее и понятнее». Следующий памфлет Лютер писал уже на немецком, избегая местных наречий, – так он старался сделать свое послание максимально доступным.
Эта система общественных каналов, которую Лютер с таким искусством использовал, близка современному интернету. Лютер запустил систему, в которой участники совместно решали вопросы распространения. С тех пор, как участники этой системы не просто потребляют информацию, но и участвуют в ее создании и распространении, исследователи предпочитают называть их не аудиторией, а интернет-сообществом.
Памфлеты Лютера печатались значительно быстрее книг – за день-два, затем распространялись в городах, сообщники Лютера советовали их своим друзьям, книготорговцы рекламировали их, и странствующие монахи, коммерсанты и торговцы разносили их во все уголки страны.
Так же, как число сегодняшних «лайков» и «ретвитов», количество копий являлось показателем популярности памфлета. «Проповедь об индульгенциях и благодати» (Eynn Sermon von dem Ablasz unnd Gnade) была перепечатана 14 раз в 1518 году. Из 6000 памфлетов, напечатанных в Германии с 1520 по 1526 года, 1700 – работы Лютера.
В общественный диалог с помощью новых систем распространения вступили другие теологи: первым на памфлет Лютера откликнулся собственно Тецель. Сильвестр Маццолини выступил в защиту Папы и Тецеля, назвав Лютера «прокаженным со скрипучими мозгами и длинным носом». Лютер ответил ему памфлетом буквально через два дня: «Я сожалею, что презирал Тецеля, – написал он. – Каким бы нелепым он ни был, он был сильнее, чем вы. Вы не ссылаетесь на Священное Писание. Вы не объясняете свое мнение».
Возможность следить за подобным обменом мнений и участвовать в нем воодушевила людей: она дала им ощущение участия в открытых дебатах. В большинстве памфлетов авторы призывали читателей обсуждать поднятые вопросы с друзьями и знакомыми, а также зачитывать вслух текст неграмотным. Порой целые гильдии ткачей или кожевников объявляли себя приверженцами Реформации. Проповеди ушли в таверны и гостиницы: так, в 1524 году в Базеле рассматривались протесты против чтения проповедей по книгам в трактирах. Участие в дебатах принимали самые разные люди: от короля Англии Генри VIII, выступившего против Лютера, до поэта Ганса Сакса, сочинившего популярные песни в поддержку Реформации.
Не только слова распространялись в период Реформации – таким же способом, как и памфлеты, популярность зарабатывали музыка и живопись. Песни были привлекательны тем, что их могли исполнять неграмотные люди. Музыкальные памфлеты распространялись на листах с указаниями, в каком настроении должно исполнять эту песню. Часто религиозные мелодии смешивались со светскими.
Первым опытом Лютера в этом жанре стала баллада о двух монахах, казненных за отказ отречься от лютеранских взглядов. Создателем еще одного творения лютеранского музыкального творчества считается сам Лютер – ему приписывают авторство пародийной песни «Теперь мы выгоним Папу» (Nun treiben wir den Babst hinaus) – в оригинале это была деревенская песенка «Теперь мы выгоним зиму».
Еще одним средством пропаганды были гравюры. Они, так же как и баллады, часто помогали донести смысл до малограмотных людей. Некоторые гравюры, правда, были сложными и наполненными глубокими символами – такие работы были понятны лишь образованным людям («Страсти Христовы и Антихристовы» – Passional Christi und Antichristi). Но были и удивительно простые и красочные работы, доступные всем без исключения («Сотворение монахов» – Die Erschaffung der Mönche).
Поток памфлетов, баллад и гравюр склонял общественное мнение в пользу Лютера. Священники жаловались, что пустая болтовня и несоответствующие книги развращали людей. Посланник Папы Римского Александр жаловался, что в Германии не продается ничего, кроме памфлетов Лютера. Попытки сторонников папства перехватить успех печатных изданий Лютера терпели поражение – они печатали свои трактаты на тяжелой латыни, и пока их издания пылились в монастырях, немецкие тексты Лютера расходились в мгновенье
Враги Лютера сравнивали его успех с болезнью. Папская булла, грозившая Лютеру отлучением от церкви в 1520 году, своей целью объявляла «сопротивление этой чуме, злокачественной болезни». Но ни цензура, ни увещевания не помогали – было слишком поздно, влияние Лютера распространилось по всей Германии и за ее пределами.
В самом начале Реформации высказывать поддержку Лютеру было опасно: деспотичный режим не давал оппозиции высказываться и собираться в единое сообщество. Это порождает проблему коллективного действия – она возникает, когда люди недовольны, но молчат, потому что не уверены, что большинство разделяет их недовольство. Этот феномен на примере «арабской весны» исследовала социолог из Университета Северной Каролины Зейнеп Тюфекчи. Она считает, что диктатура в Тунисе и Египте существовала как раз из-за этой проблемы. Однако именно медиа помогли людям высказаться и выразить свое мнение относительно власти, а также узнать мнения других. Это дало импульс последующим событиям.
Похожее было во время Реформации. Поток памфлетов и их популярность запустили коллективный механизм, демонстрирующий общественное мнение. Как говорит Эндрю Питтегри, историк в области Реформации из Сент-Эндрюсского университета, «это было изобилие заголовков, которые создавали впечатление безостановочного потока мнений».
Современное общество склонно думать, будто оно лучше всех предыдущих и опыт прошлых поколений ни к чему. Но история постоянно твердит, что вовсе незачем изобретать велосипед. Средства массовой коммуникации не новы: они имеют длительную историю. Может быть, сегодня новые технологии позволяют нам использовать более быстрые каналы связи, но уже 500 лет назад медиа могли способствовать наступлению революции.
Сегодня средства массовой коммуникации связывают нас не только друг с другом, но и с прошлым.
slon
read more...

*** (Дмитрий Быков)

Если бы кто-то меня спросил,
Как я чую присутствие высших сил —
Дрожь в хребте, мурашки по шее,
Слабость рук, подгибанье ног, —
Я бы ответил: если страшнее,
Чем можно придумать, то это Бог.

Сюжетом не предусмотренный поворот,
Небесный тунгусский камень в твой огород,
Лед и пламень, война и смута,
Тамерлан и Наполеон,
Приказ немедленно прыгать без парашюта
С горящего самолета, — все это он.

А если среди зимы запахло весной,
Если есть парашют, а к нему еще запасной,
В огне просматривается дорога,
Во тьме прорезывается просвет, —
Это почерк дьявола, а не Бога,
Это дьявол под маской Бога
Внушает надежду там, где надежды нет.

Но если ты входишь во тьму, а она бела,
Прыгнул, а у тебя отросли крыла, —
То это Бог, или ангел, его посредник,
С хурмой «Тамерлан» и тортом «Наполеон»:
Последний шанс последнего из последних,
Поскольку после последнего — сразу он.

Это то, чего не учел Иуда.
Это то, чему не учил Дада.
Чудо вступает там, где помимо чуда
Не спасет никто, ничто, никогда.

А если ты в бездну шагнул и не воспарил,
Вошел в огонь, и огонь тебя опалил,
Ринулся в чащу, а там берлога,
Шел на медведя, а их там шесть, —
Это почерк дьявола, а не Бога,
Это дьявол под маской Бога
Отнимает надежду там, где надежда есть.
read more...

Философия потока

Мифология Андрея Первозванного, память которого церковь отмечает 13 декабря, связана с водой и дорогами. В этот день девушки гадали о суженом и он переводил их через мост. Серьёзные люди ночью ходили к реке слушать воду. Это теперь уже в прошлом, но архетипика, связывающая Андрея с водой и дорогами, действует. Вот, например, начальник железных дорог России Владимир Якунин одновременно является председателем попечительского совета Фонда Андрея Первозванного. Почему это так?
Иисус подошёл к Андрею и его младшему брату Петру, когда они ловили рыбу, сказал: «Идите за мною, и Я сделаю вас ловцами человеков». И братья пошли. Так у Матфея. По версии Евангелия от Иоанна, дело было иначе. Андрей был учеником Иоанна Крестителя и как-то раз услышал от него: «Вот Агнец Божий». Услышал и сразу пошёл за тем, на кого указал Иоанн. Проведя с Иисусом день, привёл к нему и Петра. Но Андрей был первым, потому и зовётся Первозванным.
После смерти Учителя апостолы бросили жребий, чтобы определить, куда каждый из них должен идти проповедовать. Андрею выпало — в Малую Азию, Фракию, Македонию и дальше на север, к Чёрному морю и за море, в земли скифов. На своём пути он творил немало чудес: исцелял больных, воскрешал мёртвых. Видя это, многие уверовали во Христа. За пропаганду учения власти жёстко преследовали апостола, но он продолжал проповедовать.
Среди мест, где Андрей побывал, был фракийский городок Византий. Пройдут века, и здесь вырастет город Константинополь, столица православной империи. Предание о том, что Андрей основал в Византии христианскую общину, станет основой для веры в то, что Первозванный апостол — небесный покровитель Константинопольской церкви. И оно же стало орудием борьбы за первенство между Римом и Константинополем. В Риме-то епископом был апостол Пётр. Фигура заметная. В Новом Завете о его деяниях сказано побольше, чем о деяниях Андрея. Но Андрей — старший брат. И к тому же он Первозванный, а Пётр — как бы второй. Это, конечно, не значит, что Андрей чем-то выше Петра, но это определённо значит, что Константинополь (Второй Рим) не ниже самого Рима. И уж во всяком случае Константинопольская церковь выше других восточных церквей. Чтобы в этом убедиться, достаточно (было) зайти в цареградский храм Святых Апостолов (на его месте теперь мечеть Фатих) и увидеть мощи Андрея, которые доставили сюда в 357 году по приказу императора Констанция II из пелопонесских Патр.
Всё это, конечно, притянуто за уши, но такова методология любого пиара: подмена понятий. На ней основана и церковная легенда о том, что Андрей Первозванный проповедовал христианство на Руси. Как сказано в деянии Киевского собора 1621 года, «святой апостол Андрей есть первый архиепископ Константинопольский, патриарх вселенский и апостол Русский, и на Киевских горах стояли ноги его, и очи его Россию видели и уста благословили... Воистину Россия ничем не меньше других восточных народов, ибо и в ней проповедал апостол». Вообще-то Россия и без чужих проповедников не меньше других народов. К тому же неясно: кому проповедовал здесь палестинский рыбак? Рыбам? Птицам? Насельникам леса? Как назывался народ, живший на рубеже новой эры в России? Ответить на это можно только гадательно. Поэтому рассматривать легенду о проповеди апостола Андрея в наших краях как исторический факт непродуктивно.
А вот рассматривать эту легенду как мифологический факт (то есть то, что и сегодня живо и действует в нашем социальном сознании и коллективном бессознательном) очень даже продуктивно. Ведь мы чуть ли не ежедневно в жизни встречаем Андрея. Например, читаем о награждении каких-то деятелей орденом Андрея Первозванного. Слышим рассказы (подающиеся едва ли не как свидетельства очевидцев) о том, что Андрей делал там и сям. Видим по телевизору председателя попечительского совета Фонда Андрея Первозванного (и президента ОАО «РЖД») Владимира Якунина. Всё это очень бодрит. Но интересно найти исток этой бодрости. Давайте посмотрим, откуда берётся в русской культуре Андрей Первозванный. Откроем «Повесть временных лет» и прочтём:
«Тут был путь из Варяг в Греки и из Греков по Днепру, а в верховьях Днепра — волок до Ловоти, а по Ловоти можно войти в Ильмень, озеро великое; из этого же озера вытекает Волхов и впадает в озеро великое Неро, и устье того озера впадает в море Варяжское. И по тому морю можно плыть до Рима, а от Рима можно приплыть по тому же морю к Царьграду, а от Царьграда можно приплыть в Понт море, в которое впадает Днепр река. Днепр же вытекает из Оковского леса и течёт на юг, а Двина из того же леса течёт, и направляется на север, и впадает в море Варяжское. Из того же леса течёт Волга на восток и впадает семьюдесятью устьями в море Хвалисское. Так и из Руси можно плыть по Волге в Болгары и в Хвалисы, и на восток пройти в удел Сима, а по Двине — в землю варягов, от варягов до Рима, от Рима же и до племени Хама. А Днепр впадает устьем в Понтийское море; это море слывёт Русским, — по берегам его учил, как говорят, святой Андрей, брат Петра».
Интересно: Андрей появляется в летописи (отрывок о нём, как считают, вписан туда в начале XII века) как завершение гидрографического очерка Русской равнины. Сам этот очерк — довольно толковое описание транспортной развязки мирового значения. В Оковском (Оковецком) лесу берут своё начало и Волга, и Западная Двина, и Днепр, и другие реки, текущие в разные моря. В известных местах притоки этих больших рек близко подходят друг к другу, между ними есть волоки. Из этого «леса рек» (как ещё его называли) можно плыть хоть в Рим, хоть в Ганзу, хоть в Персию, хоть в Пермь. Речь тут, собственно, даже не столько о конкретных речных путях, сколько о зоне, в которой соприкасаются цивилизации. И зоне контакта морей в глубине континента. В Оковском лесу сходятся три моря — Балтийское, Чёрное и Каспийское. Таких зон схождения трёх морей в европейской части России всего четыре, каждая обладает особыми свойствами (подробнее здесь). Если взглянуть на исторические карты, можно увидеть, что Россия изначально росла, как бы вытягивая щупальца к этим узлам, а затем заполняла пространства между ними и двигалась дальше, опираясь уже на эти узлы. Мы цивилизация речных потоков.
Именно в географическом контексте, проясняющем суть будущей русской цивилизации, появляется человек, идущий речным путём, типичный землепроходец (продолжаю цитату): «Когда Андрей учил в Синопе и прибыл в Корсунь, узнал он, что недалеко от Корсуня устье Днепра, и захотел отправиться в Рим, и проплыл в устье днепровское, и оттуда отправился вверх по Днепру. И случилось так, что он пришёл и стал под горами на берегу. И утром встал и сказал бывшим с ним ученикам: «Видите ли горы эти? На этих горах воссияет благодать Божия, будет город великий, и воздвигнет Бог много церквей». И взойдя на горы эти, благословил их, и поставил крест, и помолился Богу, и сошёл с горы этой, где впоследствии будет Киев, и пошёл вверх по Днепру. И пришёл к славянам, где нынче стоит Новгород, и увидел живущих там людей — каков их обычай и как моются и хлещутся, и удивился им».
Итак, рассказ об Андрее увязан с рассказом о географии (и этнографии) Русской равнины. Миф об апостоле, повидавшем Россию, вырастает из заметок о свойствах рек. В результате Первозванный апостол предстаёт перед нами как первопроходец. Что довольно точно характеризует русского человека, выросшего на водном пути и распространившегося по водным путям. Понятно, что первым из греков в варяги прошёл не галилейский рыбак, а некто, о ком можно только сказать: он наш предок. Его ещё нельзя назвать русским, но жизнь на реках уже формирует русский характер, создаёт русского из коренного жителя здешних лесов и пришельца, оседающего на системе потоков. В рассказе о путешествии апостола летописец ухватил архетипический момент «рождения нации». Андрей тут не проповедник из эпохи раннего христианства, а путник времён зарождения русского этноса. Перед нами символическая картинка вроде тех, на которых библейские персонажи одеты, как одевались современники художника, и весь антураж соответствует тому, что он видит вокруг себя.

И что же видит средневековый русский литератор? А вот: после Новгорода Андрей «отправился в страну варягов, и пришёл в Рим, и поведал о том, как учил и что видел, и рассказал: «Диво видел я в Славянской земле на пути своём сюда. Видел бани деревянные, и натопят их сильно, и разденутся и будут наги, и обольются квасом кожевенным, и поднимут на себя прутья молодые и бьют себя сами, и до того себя добьют, что едва вылезут, чуть живые, и обольются водою студёною, и только так оживут. И творят это постоянно, никем же не мучимые, но сами себя мучат, и то творят омовенье себе, а не мученье». Те же, слышав об этом, удивлялись».
Тёмные люди, однако, живут в этом Риме. Да и летописец (пусть его зовут Нестор) явно уже не понимает, что в банях не просто моются, но творят богослужение. Христианин! Увы, эти интеллигенты всегда были страшно далеки от реалий подлинной русской жизни. Нестор, конечно, грамотно описывает гидрографию Руси, но чувствуется, что сам в глубинку не заглядывал. Знает только Киев да Новгород. А ведь эти города были только точками входа в систему рек, которые питали и обеспечивали путь из варяг в греки, а также и другие речные пути, на которых вырастала Россия. И вырос русский человек, формообразующим элементом души которого стали потоки. Только сейчас это уже другие потоки — транспортные, карьерные, информационные, финансовые… Энергию потоков, конечно, используют все народы, но русский буквально мыслит потоками и живёт в них. Это судьба. Шпенглер говорит, что русская цивилизация — это безвольная цивилизация бесконечных пространств, плоскости, горизонта. Это верно только отчасти. И мало что объясняет. А если к этому добавить потоки, которые мы выбираем, то многое станет яснее, в частности станет понятна былинная русская лень.
А правда, зачем куда-то стремиться (как стремится фаустовский человек, европеец), если, отдавшись потоку, ты без лишних усилий попадёшь в нужное место? Стремиться надо лишь к одному: к пониманию свойств и направлений потоков, к умению выбрать подходящий. Если выбрал правильно, поток сам приведёт тебя к цели. А если неправильно, всё равно куда-нибудь приведёт, например к берегу Тихого океана или к Парижу. Как говорил Кутузов у Толстого, «есть два великих воина — терпение и время». Это русская философия потока. А нас всё торопят: пойди туда, не знаю куда. И мы идём. Но — не туда, куда посылают. Мы идём на печь, ждать попутного ветра. Это называется «Россия сосредоточивается». И это оптимальное поведение, которое, впрочем, часто вырождается в банальную лень и приводит к полной деградации. Поэтому нас и ругают: ленивые свиньи, не хотят вертеться как белка в колесе. Но трудно сказать, кем быть хуже — свиньёй или белкой, вращающей колесо для чужого дяди.
Вернёмся к историческому Андрею. Он был распят римским проконсулом Егеатом Антипатом в пелопонесских Патрах на X-образном кресте. Такой крест называют Андреевским. Когда император Констанций велел перенести мощи апостола в Константинополь, в Патрах осталась его голова. С этого времени мощи Андрея стали распространяться по свету. Ими могут похвастаться, например, город Амальфи в Италии и город Сент-Эндрюс в Шотландии. Но в этих местах Первозванный уж точно никогда не бывал. В Амальфи мощи попали после взятия Константинополя крестоносцами. А в Шотландию их доставил монах Регул, узнав о том, что Констанций хочет забрать тело апостола в Константинополь. Регул долго плавал, пока не прибыл в будущий Сент-Эндрюс. С тех пор шотландцы считают Андрея своим покровителем. Но на их флаг Андреевский крест попал значительно позже, в 832 году, когда перед битвой с англосаксами король Ангус увидел в небе X-образное знамение.
На русский военно-морской флаг этот крест пришёл из Шотландии при Петре Великом. И тогда же был учреждён орден Андрея Первозванного, первый русский орден, скопированный с шотландского ордена Чертополоха. Умолкаю, поскольку это уже эпизод из истории масонства. Но не могу не отметить, что даже русского апостола Пётр умудрился выписать из Европы.
Частный Корреспондент
read more...

Российская и западная системы мотивации труда: сущностные различия

Есть ли цивилизационные различия между западным и российским трудовым менталитетом? Каковы механизмы стимулирования трудовой активности людей в западном обществе и в России? И как это связано с личной свободой человека?
Одна из типичных проблем, с которыми сталкивается большинство руководителей российских предприятий, - это затруднения, возникающие при внедрении в коллективы различных способов индивидуальной мотивации труда. Сложности эти тем острее, чем более интегрированным и стабильным является коллектив. Они приводят к двум конечным результатам. В одном случае - «новации» не принимаются, коллектив оказывает «молчаливое» сопротивление их внедрению. В другом случае коллектив принимает мотивацию индивидуального труда, но следствием этого является растущая дезинтеграция коллектива и конфликты.
Интересно, что система мотивации труда в различных культурах далеко не одинакова.
В настоящее время культура современного западного общества изучена достаточно основательно для определения в нем фундаментальных точек системы мотивации труда. В основу положим идею М. Вебера – для того чтобы понять общество, необходимо определить мотивы индивидов и характер общественных норм, в которых действуют эти индивиды. Эта идея была реализована им в книге «Протестантская этика и дух капитализма», где дан подробный анализ влияния нормативных условий на деятельность и поведение отдельных групп и индивидов.
Главный императив протестантизма - осуществление своего мирского призвания угодно Богу. Способ осуществления этого императива, или реализация призвания в повседневной жизни, строился на рационализме, то есть на таком действии предприимчивого человека, которое планомерно и трезво направлено на реализацию поставленной перед ним цели.
В целом все это и определило дух капитализма. Собственно, понятие «дух капитализма» выступает у Вебера как определение такого строя мышления, для которого характерно систематическое и рациональное стремление к законной прибыли в рамках своей профессии.
Вебер показывает, что стремление к призванию, достижению – чисто капиталистическая особенность. Капиталистическая этика предполагает определенный идеал. Человек, соответствующий этому идеалу, должен обладать рядом качеств и пройти предписанный путь. Прежде всего «капиталистический» человек характеризуется трудолюбием и бережливостью. С помощью этих качеств он посвящает себя делу и получает определенный результат – решает проблему своего жизненного обеспечения. По критерию деловитости его принимают «в свои», а в качестве высшей награды он получает признание других людей. Лейтмотивом через всю жизнь человека проходит трансцендентальное стремление в реализации призвания. Именно в этом и осуществляется человеком, говоря современным языком, самоактуализация. Описанию сложившегося в западной культуре этического способа мотивации индивидов можно использовать теорию мотивации Маслоу. В этом смысле иерархия потребностей Маслоу наибольшим образом соответствует концепции Вебера.
Описание мотивационного принципа западного индивида таково:
• необходимо стремиться к достижению;
• необходимо полагаться только на себя, свои силы и проявлять «частную инициативу»;
• к достижению нужно стремиться поэтапно, реализуя постепенно свои потребности;
• действия должны быть рациональными,
т.е. индивид должен четко определить, к чему
он стремится и какими средствами;
• «рациональность» принимается западным индивидом как «правильный» способ действия.
В начале XX века Фредерик Тейлор и Генри Форд, гениально почувствовав данный принцип, разработали основу системы мотивации труда в западном обществе, построив его на индивидуальной стимуляции. Однако данный принцип столкнулся с рядом трудностей в других культурах (например, японской, где он напрямую не применим).
Необходимо признать, что индивидуальная стимуляция не применима и в России. Это вызвано тем, что организация потребностей в российском обществе имеет иной этический строй, нежели на Западе. Так же, как и «правильный» способ действия является в России не «рациональным», а иным.
Организация потребностей в российском обществе (этический строй) возник не на фундаменте протестантской этики, а на базе православной, заложившей свои собственные императивы. Это обосновывает Николай Бердяев в книге «Истоки и смысл русского коммунизма», его генеральная идея воплощена в одной фразе: Душа русского народа была сформирована православной церковью, она получила чисто религиозную формацию.
Собственно потребности Маслоу понимаются как грехи. Православные мыслители описывают борьбу с восемью основными «смертными» грехами («чревообъястный», «блуда, или любострастия», «сребролюбие», «гнев», «печаль», «уныние», «тщеславия», «гордыня»), тяжесть которых возрастает от низших к высшим. Три из них – гордыня, тщеславие и сребролюбие – водораздел русской и западной культур. Западный мир принимает рациональную гордость, протестантская этика оправдывает и обосновывает гордыню, которая, как и тщеславие, и сребролюбие органично вплетено в западную культуру.
Сравним схематически (табл.1) нравственный строй западного общества, аккумулированный в концепции Маслоу, с нравственным строем русской социальной системы, оформленной православием.
Таблица 1
Этический строй России и Запада

Добродетели	Грехи	Потребности Маслоу
1)воздержание	1) чревообъястный	1) физиологические
2) целомудрие	2) блудный	1)физиологические 2) в принадлежности и любви
3) нестяжание	3) сребролюбивый	2) в безопасности
4) кротость	4) гневный	2) в безопасности
5) блаженный плач	5) печальный	3) в принадлежности и любви 4) в признании
6) трезвение	6) уныние
7) смирение	7) тщеславный	4) в признании
8) любовь	8) гордостный	4) в признании
Свобода духа	Раб страстей	Самоактуализация

Главное отличие одного от другого – русская мораль ориентирована на сдерживание и кумуляцию энергии; западная мораль – на снятие факторов, сдерживающих активность индивида, свободу его действий. Вряд ли имеет смысл утверждать, что одна из концепций лучше другой. Вывод, следующий с необходимостью, - каждому социуму соответствует свой собственный этический строй. Протестантская этика напоминает механизм наполнения резервуара водой, в котором главная задача – «прочистить» каналы, питающие этот резервуар, дать «свободу» движения в этот резервуар. Здесь даже не предполагается, что «частная инициатива» «свободных» потоков может быть направлена в «другой» резервуар. Чем больше каналов (чем больше «частной инициативы») в резервуар, тем он полнее. Наполнение «резервуара» социума энергией индивидов – «цель» социальной системы Запада.
Совсем иное – русская социальная система. Наш «резервуар» либо пуст, либо переполнен. В первом случае – русские в печали и унынии. Во втором случае наши действия переполнены страстями (грехи).
Общий моральный императив находит свое воплощение на уровне бытовой, повседневной нравственности. И здесь важный коллективный стереотип мироощущения - признание ценности коллектива. Все это воплотилось в комплексе норм и ценностей, именуемых круговой порукой.
Нормы в российской культуре принимаются в двух основных ипостасях, в двух категориях: первая – нормы-препятствия, с которыми можно «поиграть», которые «не грех» нарушить; вторая – «священные» нормы, которые не подлежат обсуждению, нормы-табу или экзистенциальные ценности.
Первая категория норм (нормы-препятствия) идет от человека и для отдельного человека. Инициаторами таких норм могут быть отдельные люди, устанавливающие нормы в интересах отдельного индивида, группы индивидов или даже для каждого индивида в отдельности. Во всех случаях – это не более чем правила игры, которые устанавливает одна из сторон игроков. А значит, их «не грех» нарушить.
Вторая категория норм основана на традиционном принятии приоритета общины над индивидом, а следовательно, принятии приоритета норм, отражающих интерес коллектива, который выше интереса отдельного индивида. В нашей культуре существуют нормы, которые действуют как табу, нормы, которые человек не в состоянии нарушить. Вместе с тем иногда можно наблюдать смену таковых норм на их полную противоположность. Фундаментом наших норм оказывается ощущение преобладания коллектива над индивидом, что выражается в принципе – «будь как все». Именно этот принцип управляет и предопределяет другие переменные нормы. Сам этот принцип имеет две стороны. В одном случае община, коллектив препятствует выделению индивида, негативно оценивает или даже пытается устранить его отличие от других, в другом случае – поддерживает индивида.
В первом случае принцип «будь как все» приобретает ограничение: «не отрывайся от коллектива», что проявляется в осуждении общественным мнением желания казаться «умнее всех», быть «самым деловым», быть «самым чистеньким» и т.п. Западный человек демонстрирует свои отличительные качества, российский человек, напротив, не должен «высовываться». Не случайно главный герой многих наших сказок – дурак.
Попытка выделиться, показать свою исключительность, неповторимость наказывается, репрессируется коллективом. Наша культура имеет следующие механизмы репрессий. Первоначально нежелание «быть как все» высмеивается. Русский язык в состоянии давать достаточно меткие и яркие негативные имена любому отличию, любой форме демонстрации индивидуальности. Общественное высмеивание переворачивает положительное самомнение индивида о своем отличии, вводя его в состояние фрустрации. Кстати, волна анекдотов про «новых русских», в которых создан негативный образ современного предпринимателя, - действие данного регулятивного механизма, высмеивания.
Если насмешка не обладает силой, включается более сильный механизм – зависть. Зависть как регулятивный механизм обычно призвана уравнять амбиции индивидов.
Крайней формой «уравнивания» является «раскулачивание». Раскулачивание построено на формуле Шарикова: «Взять все и поделить». Эта формула характерна не только для люмпена, это общий регулятор кулътуры. Не случайно фразу «делиться надо» можно слышать не только от криминалитета, но и от государственных сановников.
Этот регулятор поведения человека в коллективе может нравиться или нет, но в данном случае мы должны зафиксировать его существование. Как регулятор, обеспечивающий существования системы, он выполняет функцию поддержания устойчивости.
Совсем иначе принцип «будь как все» действует, когда индивиду «хуже», чем другим. В России наверняка нет ни одного человека, не испытавшего на себе в трудных условиях поддержку коллектива. Именно это и есть другая сторона принципа «будь как все».
Особенность действия этого принципа в том, что окружающие приходят на помощь потерпевшему зачастую тогда, когда он об этом не просит. Существует как бы негласное правило: нуждающийся не просит о помощи, коллектив сам приходит ему на помощь. Именно во взаимопомощи проявляются лучшие черты российского человека.
Принцип «будь как все» действует при наличии определенных регуляторов, обеспечивающих его реализацию. Таковыми являются: актуальный контроль, фиксирующий нарушение принципа «будь как все», проявляющийся во взаимном наблюдении друг за другом – всевидении, и превентивный контроль, предупреждающий отступление от главного принципа русского коллектива, осуществляющийся во взаимном общении.
Всевидение, взаимонаблюдение друг за другом – черта русских коллективов, действие которой постоянно и всепроникающе. Примечателен пример, когда руководитель финансовой организации, чтобы стимулировать деловую активность своих подчиненных, решил ввести тайну получения зарплаты. Каждый подчиненный получал зарплату в отдельном конверте. Через неполный месяц это была уже «тайна Полишинеля», каждый в коллективе знал, кто сколько получает. Этот пример показывает всевидение коллектива.
Всевидение рождает у индивидов чувство, что «от общества ничего не утаишь». Социум всевидящ. И само всевидение приобретает характер надсубъектности. Именно поэтому коллектив обладает как бы священной санкцией всевидения.
Чувство всевидения – характеристика особого нравственного настроя, ориентации индивидов на коллективное взаимодействие, а не на самостоятельное ответственное действие. Данный настрой определяет коллективное поведение, предполагающее равенство и принцип «будь как все» или «не отрывайся от коллектива». Любая попытка выделиться индивидом из коллектива в русском обществе несет за собой общественные санкции, репрессии коллектива. Всевидение – регулятор общественной жизни в коллективе, формирующий у индивидов психологически чувство страха, этически – чувство стыда. А отсюда любое будущее деяние русский человек всегда оценивает с точки зрения стыда. Тем более любое общественное деяние должно иметь санкцию коллектива. Значит, такое деяние должно быть принято коллективом как деяние в интересах коллектива.
Взаимообщение – превентивный регулятор принципа «будь как все». Именно в общении человек открывает себя. Постоянное общение и постоянная открытость – характерная черта русских коллективов. Не случайно даже на работе общение, «чаепитие», «курение» преобладает зачастую над делом, во всяком случае, обладает большей ценностью. Общение – тот механизм, который делает русского человека постоянно открытым, «прозрачным» для коллектива. Особой формой общения оказывается застолье с обязательной выпивкой. Именно выпивший человек становится предельно открытым для окружающих («что у трезвого на уме, то у пьяного на языке»). Отказ от участия в совместной выпивке – признак закрытости индивида, его отказ от открытости, и более того, проявление «неуважения обществу».
Таким образом, священные нормы коллектива прежде всего реализуют принцип «будь как все». Коллектив со сложившимися связями и постоянным составом индивидов может сформировать достаточно сложную систему норм и репрессий. Неустойчивые коллективы дают большую «свободу» индивиду, но не исключают «всевидения» и «взаимообщения». Отсюда следует вывод: на Западе принуждает норма, в России – коллектив. Специфика западного общества в отличие от русского обусловлена, во-первых, «рационализмом», а во-вторых, фиксированной (чаще всего писаной) «нормой», предполагающей уточнение «своего», и точной фиксации правил взаимодействия.
Однако действия любого индивида не могут быть до конца определены и оговорены, или, другими словами, нельзя создать раз и навсегда готовый и совершенный механизм «межевания». В процессе осуществления действия индивидам свойственно выходить за границы оговоренного регламента, что приводит к изменению границ взаимодействия. А как следствие, действие западного индивида на «своей» территории предполагало постоянное «уточнение» области «своего» во взаимодействии с другими индивидами. Стремление определить «свое» пространство и сохранить взаимодействие с другими – типичный образ действия, характерный для западных индивидов.
Западный человек, столкнувшись с новыми обстоятельствами, препятствиями, ограничивающими его действие, либо принимает ограничивающие его социальные правила, либо вступает с ними в открытую борьбу. Результатами ее может быть «победа», либо, напротив, «поражение» индивида. Но чаще всего такая борьба заканчивается трансформацией правил, что есть не что иное, как результат разрешения противоречий. Стороны вырабатывают новые правила, тем самым происходит адаптация этих противоборствующих сторон друг к другу.
Данный характер взаимодействия индивидов неминуемо вел к противоречиям и конфликтам. Впервые как факт это зафиксировал, описал и дал подробный анализ французский мыслитель Ф. Гизо, высказав мысль о том, что противоречия являются источником развития общества и что европейская цивилизация развивалась через разрешение конфликтов и противоречий.
Конфликтное состояние (возникающих во взаимодействии индивидов, групп, классов), может привести к разрушению социальной системы, поэтому становится необходимым механизм урегулирования конфликтов. Заслуга Гизо в том, что он показал: именно разрешение конфликтов является шагом социального развития. И это очень важная мысль для понимания западной культуры – не сами по себе противоречия, а их разрешение является фактором эволюции общества.
Инструментом урегулирования постоянно возникающих конфликтов в конечном итоге явилось формирование отношений собственности и частного права, а в итоге – формирование целостного механизма общественного договора. Общественный договор предполагает наличие свободно действующих индивидов, которые добровольно ограничивают свое действие, передавая часть своей социальной активности институту власти, который, в свою очередь, обязуется регулировать взаимодействия индивидов и защищать их в однозначно оговоренных и прописанных сферах действительности. Все стороны общественного договора имеют определенные права и обязанности. Таким образом, общественный договор трансформировал энергию конфликта и противоречия в социальное сотрудничество.
В дальнейшем эволюция культуры западного общества направлялась развитием общественного договора, который в самом общем социальном плане обеспечил первоначально механизм разрешения противоречий между индивидами по поводу их обустройства и отношения к имуществу. Обустройство предполагало принуждение индивида действовать по установленным, зачастую жестко регламентированным правилам в сфере взаимодействия с другими индивидами. Одновременно индивид оставался независимым и свободным в той сфере деятельности, где он не был связан взаимодействием с другими индивидами. А таковой, как правило, оказывалась сфера действия индивида со своим имуществом (подчеркнем – в тех случаях, где отсутствовало взаимодействие с другими индивидами). В этой сфере индивид был абсолютно свободен. Таким образом, в западной культуре свобода и имущество оказываются связаны прямо пропорционально: чем больше имущества, тем больше свободы.
Действие общественного договора, в свою очередь, было направлено на определение пространства свободы индивида. Сам общественный договор представал как «межа» между индивидами. Естественно, общественный договор не обеспечивал индивиду рост богатства, но он, прежде всего, гарантировал ему его сохранение, а также и его защиту (в том случае, конечно, если рост этого богатства будет осуществляться по оговоренным правилам взаимодействия).
В таком случае «нормальным» для Запада было развитие через противоречия и конфликты (иначе мог возникнуть застой, стагнация и умирание), условием же конфликтов становились амбиции и потребности индивидов. А отсюда, чем выше потребности индивидов, тем вероятнее столкновение интересов индивидов в тех областях, где взаимодействие не оговорено, что приводит к конфликту. Разрешение конфликта возможно, когда стороны, в конце концов, оговаривают принципы взаимодействия. В результате общественный договор расширяется. Индивиды самоограничивают себя во взаимодействии, но при этом более четко описывают область своей свободы (что обеспечивает самоактуализацию).
В основаниях двух различных систем взаимодействия индивидов Запада и России лежат две разные основы: в одном случае – общественный договор, в другом – круговая порука. Это два механизма, сложившиеся в разных культурах, две реакции на взаимодействие со средой, приводящие к двум различным следствиям. Поэтому индикатором развития и отдельного индивида, и общества в целом в западной культуре является свобода или расширение прав и свобод индивида через развитие механизма собственности и общественного договора. Чем больше отличается индивид от других, тем более он свободен, богат, независим и тем выше его статус в западном мире.
Коллективное взаимодействие в русской культуре имело совсем иные основания (а значит, и следствия должны быть иные). Западный коллектив строился на разрешении противоречий. Хозяйственная деятельность россиян предполагала, напротив, коллективное взаимодействие. Возникновение противоречий, конфликтов в таком взаимодействии могло послужить причиной гибели социума. Поэтому механизм взаимодействия должен был предполагать инструменты, не допускавшие возникновения конфликтов, инструменты, превентивно исключающие противоречия. Выше отмечалось, что невозможно создать оговоренные, однозначно понимаемые правила взаимодействия, а коли так, то российское взаимодействие должно было быть построено не на четко регламентированных правилах (да и импульсивный характер русского человека не принял бы жесткий регламент), а на чем-то ином.
Индикатор западного развития – независимость. В российском социуме действует противоположный принцип. Вместо принципа «независимости от общества» действует противоположный – «зависимость». Зависимость от коллектива, зависимость от принципа «будь как все». Такая зависимость выразилась в создании внутриобщинной жесткой иерархии, построенной на статусных ролях, внутриобщинной системе контроля и репрессиях по отношению к индивиду. Без сомнения, в западных общинах также складывалась иерархическая система статусных ролей, но по характеру она была иной. Статус индивида западной общины определялся степенью свободы и независимости от общины. А свобода измерялась «площадью» обустройства, или величиной богатства. На Западе действовал принцип: чем больше у меня земли (а в дальнейшем имущества, или богатства), тем выше у меня статус. Частная собственность – это гарантия статуса. Поэтому критерий статуса, точнее, индикатор статуса один – богатство. Статус индивида определяется удобной и простейшей шкалой. Русский же человек зависим от коллектива. И именно коллектив определяет статус индивида.
Анализируя поведение западного индивида, отметим: его свободное поведение проявляется там, где его действия не регламентированы. «То, что не запрещено, разрешено». Но, а коли взаимодействие оговорено, то западный индивид дисциплинированно следует правилу.
Во взаимодействии русских индивидов действует противоположное правило. Индивид перед совершением действия должен найти способ определить, не будет ли его действие противоречить коллективу и не доставит ли он беспокойства другим индивидам. Как он сможет это определить – личная способность индивида. Как правило, это внутреннее чувство, характерное для русских индивидов, - чувство превентивной ориентации в коллективе. Однако если индивид не сориентируется, поведет себя неправильно, коллектив применит репрессии к нарушителю, накажет его за ошибку. Если же такой способ не найден, то из-за неосознанного страха перед репрессиями коллектива русский человек будет терпеть, будет робок и застенчив (возможен иной вариант – отчаянное действие-протест, но это происходит только в том случае, когда индивид целеопределенно стремится противопоставить себя коллективу; в результате такой индивид в русском коллективе становится изгоем, маргиналом). Напротив, довольно легко себя находит в коллективе именно тот человек, который обладает развитым чувством превентивной ориентации. Если же действия индивида определяемы, во-первых, данным чувством, во-вторых, в его действиях не бросается в глаза личная заинтересованность, а напротив, присутствует «воля» действовать «ради общества», то именно такой индивид может снискать уважение окружающих.
Русский человек, прежде всего, должен развивать в себе чувство превентивной ориентации в коллективе. Русский индивид, снискавший уважение, не просто такой как все, а он – сама суть коллектива. Совершенствуя в себе чувство коллектива, индивид достигает статуса лидера, и тогда его действия превращаются в стандарты и образцы поведения для коллектива. Такой человек становится «законодателем мод». Естественно, до тех пор, пока чувство коллектива ему не изменит.
Итак, для Запада - «будь индивидуален, но следуй установленным однозначным правилам». Для России - «будь как все и следуй за лидером». Лидер в данном случае понимается как индивид, персонифицирующий в себе принцип «будь как все». А значит, мотив российского индивида можно обозначить как «личная преданность» (в отличие от мотива западного индивида, известным как «частная инициатива»). Личная преданность - принцип, кумулирующий в себе и императив православной морали – смирение, и основу бытовой морали - «будь как все и следуй за лидером». Это же одновременно и способ «правильного» действия в российском обществе.
Итак, для того чтобы достичь высокого статуса на Западе, достаточно быть богатым. В России статус связан с умением «быть как все». Чем выше такое умение, тем выше статус. Человек может приобрести богатство и даже может «купить» себе статус, но он его не сохранит, если у него отсутствует чувство превентивной ориентации в коллективе. На Западе богатство равнозначно статусу, в России чаще всего, богатство – следствие статуса. Богатство для западного индивида – индикатор успешной реализации принципа культуры, принципа, основанного на самостоятельности (независимости), способности «все заработать своими руками», принципа «частной инициативы».
Однако в России есть особый индикатор статуса индивида – система льгот. Индивид ориентирован системой норм и ценностей на «зависимость» от нормы «будь как все». Российский индивид не «зарабатывает», а «заслуживает». Заслуги индивида – и есть комплекс льгот, соответствующий достигнутому статусу. Система льгот – воплощение принципа «личной преданности». По своей сути, это и есть принцип мотивации труда в российских коллективах.
Чтобы мобилизовать энергию индивидов система льгот должна соответствовать их социальным ожиданиям, а тем самым индицировать статус, т.к. ожидания связаны с возможным достижением, поэтому каждому статусу «положены» определенные льготы. Индикация статуса – первая функция системы льгот.
Однако удовлетворенные ожидания приводят к потере социальной активности, поэтому другим важным моментом является поддержание ожиданий. В советское время для ряда работников надежда на получение квартиры была серьезным основанием для отказа от смены работы. Пока существовала надежда, человек не оставлял даже ту работу, которая ему не нравилась, оставаясь при этом добросовестным работником. Получив квартиру, такой работник увольнялся, но до получения квартиры он вынужден был терпеть. И его терпение поддерживалось. Очередь на квартиру гласно представлялась. Профсоюзная организация информировала о движении очереди. Возникавшие конфликты по поводу очередности получения квартиры только усиливали общие ожидания. Механизм очереди на квартиру – сложившаяся со временем адаптивная система поддержания ожиданий.
Главными особенностями механизма поддержания ожиданий являются:
• неполное удовлетворение: как человек должен выходить из-за стола с «легким чувством голода», так и для субъекта обаяния недопустимо полностью насыщать тех, кто ему симпатизирует;
• нельзя не удовлетворять ожидание, иначе провоцируется агрессивная активность;
• контроль за удовлетворением ожиданий. По сути, это организация системы льгот; механизм, усиливающий ожидания тех, кто утрачивает надежду, проявляя равнодушие к тем, кто полон ожиданий и прибегая к репрессиям по отношению потерявшим веру.
Поддержание ожиданий – вторая функция системы льгот.
Отличительной особенностью «личной преданности» (в сравнении с «частной инициативой») является сохранение состояния «зависимости». Зависимость членов коллектива от лидера – инструмент мобилизации активности индивидов. Зависимость вытекает из ожиданий. Чем сильнее ожидание члена коллектива, которое может удовлетворить лидер, тем выше его зависимость, а значит и авторитет лидера. Однако очень часто зависимость проявляется не в стремлении что-то получить, а не потерять то, что есть. Инструменты экономической и административной зависимости обеспечивают авторитет руководителя, а тем самым устойчивость, активность и управляемость коллектива.
Сохранение состояния зависимости – третья функция системы льгот.
Проведенные в Ижевске социологические исследования показали корреляцию удовлетворенности трудом и отлаженной системой льгот на предприятиях. Кроме того, эти исследования показали еще один факт – отсутствие зависимости уровня и регулярности выплаты зарплаты с удовлетворенностью трудом на предприятиях. В целом престижными предприятиями общественное мнение признавало предприятия, где сложилась устойчивая система социальных гарантий и льгот.
Признавая, что изложенная концепция является не бесспорной, отметим, что она нашла свое подтверждение в прикладных исследованиях и способствовала разработке оптимальных моделей мотивации труда на ряде предприятий Ижевска.
rusconsult
read more...

Греки на вашу голову

Пока Уолл-Стрит задается вопросом о возможности дефолта в Греции, автор статьи направляется в загадочный монастырь Ватопеди, из-за которого подало в отставку последнего правительства Греции, потому что история с ним показало экономическое безумие, царящее в стране. Ведь в Греции, помимо 1,2 триллиона долларов долга (это примерно по четверти миллиона долларов на каждого работающего грека), есть и более серьезная потеря: потеря доверия к самим себе. После систематического разграбления собственного казначейства и оргии уклонения от налогов, взяточничества и ведения «художественной» бухгалтерии, греки уверены только в одном: в стране никому невозможно верить. Не просто греческое государство, но и вся греческая государственность обанкротилась.
Обет собственности
После часа полета на самолете, двух часов в такси, трех на ветхом пароме и затем еще четырех на автобусах, я прибыл в огромный уединенный монастырь. Этот кусочек земли, вдающийся в Эгейское море, походил на край света.
Я оказался здесь не ради церкви, а из-за денег. Цунами дешевого кредита, прокатившееся по планете между 2002 и 2007 годами, создало новую возможность для туризма: путешествия по местам финансовых катастроф. Этот кредит был не просто деньгами, это был соблазн. У общества появлялся шанс проявить такие черты своего характера, которым они не могли позволить себе дать волю в обычных условиях. Целым странам говорили: «Свет погас, делайте, что хотите, и никто об этом не узнает». При этом в темноте все хотели действовать по-своему. Американцы хотели иметь дома гораздо большего размера, чем они могли себе позволить. Исландцы больше не хотели быть рыбаками, а решили стать инвестиционными банкирами. Немцы хотели быть еще большими немцами; ирландцы хотели перестать быть ирландцами. Всех этих обществ коснулось одно и то же, но все они отреагировали по-своему. Однако ни одна реакция не была такой своеобразной, как у греков: и чтобы понять, что это была за реакция, нужно мне было попасть в этот монастырь.
Я приехал в Афины за неделю до планировавшихся массовых беспорядков и через пару дней после того, как немецкие политики предложили греческому правительству продать несколько островов и, возможно, выставить на аукцион какие-нибудь древние руины для возврата долгов. Новому премьер-министру Греции, социалисту Георгу Папандреу, пришлось отрицать любые мысли о продаже островов. Рейтинговое агентство Moody’s только что понизило кредитный рейтинг Греции до уровня, который превратил ее правительственные облигации в мусор, и некоторые инвестиционные компании, которые владели ими, больше не могли, по юридическим причинам, ими владеть. Последующий сброс греческих облигаций на рынок был, в краткосрочной перспективе, не такой уж большой проблемой, потому что Международный валютный фонд и Европейский центральный банк договорились о предоставлении Греции – стране с населением 11 миллионов человек – кредита в размере до 145 млрд. долларов. В краткосрочной перспективе Грецию просто убрали со свободных финансовых рынков, и она стала протекторатом других государств.
И это еще были сравнительно хорошие новости. Долгосрочная картина была намного более мрачной. Помимо непогашенных (и постоянно растущих) государственных долгов на 400 млрд. долларов США, греческие бухгалтеры только что узнали, что их правительство должно еще около 800 млрд. долларов в виде пенсий. В сумме эти долги составляют около 1,2 трлн. долларов, или более четверти миллиона долларов на каждого работающего грека. На фоне долгов в 1,2 трлн. долларов помощь в размере 145 млрд. долларов выглядела как красивый жест, но отнюдь не как не решение проблемы. И это только официальные данные, в действительности дела обстоят гораздо хуже. «Наши люди, войдя в курс дела, не могли поверить своим глазам, – рассказал мне чиновник из МВФ, – Их метод ведения финансового учета состоит в следующем: им известно, сколько они решили потратить, но никто не следил за тем, сколько они потратили на самом деле. Это даже не то, что сегодня называют развивающейся экономикой. Это страна третьего мира».
Оказалось, что, оставшись наедине с заемными деньгами, греки рассматривали свое правительство только как мешок, набитый невероятными суммами, и каждый из них хотел как можно глубже запустить в этот мешок свою лапу. Только за последнее десятилетие зарплаты греческих бюджетников удвоились – и это без учета взяток, взимаемых чиновниками.
Сегодня средняя зарплата греческого бюджетника почти втрое (!) больше зарплаты работника частного сектора. Объем продаж государственной железной дороги составляет 100 млн. евро, в то время как на зарплаты уходит 400 млн. евро, плюс 300 млн. евро на прочие расходы. И при этом, среднестатистический служащий железной дороги получает 65,000 евро в год! Еще двадцать лет назад Стефанос Манос, успешный бизнесмен, ставший министром финансов, отметил, что было бы дешевле пересадить всех пассажиров греческой железной дороги на такси. И это по-прежнему так. «Наша железная дорога – банкрот, – признался мне Манос. – И все равно в Греции нет ни одной частной компании с таким средним уровнем зарплаты».
Система государственных школ Греции – потрясающе неэффективна: несмотря на то, что она имеет один из худших уровней образования в Европе, нанимается вчетверо больше учителей на одного ученика, чем в лучшей в Европе системе – финской. При этом, греки, отправляющие своих детей в государственные школы, хорошо понимают, что им придется нанимать частных репетиторов для того, чтобы их дети что-то действительно знали.
Есть три государственных военно-промышленных компании: их совместная задолженность достигает миллиарды евро, а убытки постоянно растут. Пенсионный возраст для профессий, считающихся особо «тяжелыми», составляет в Греции 55 лет для мужчин и 50 лет для женщин. И, когда государство раздавало щедрые пенсии направо и налево, то более шестисот (!) профессий подсуетились, чтобы их классифицировали как «тяжелые»: парикмахеры, дикторы на радио, официанты, музыканты и так далее, и так далее, и так далее. Даже интересно: осталась ли в Греции хоть одна профессия, не успевшая стать «тяжелой»?
Затраты греческой государственной системы здравоохранения на оборудование намного превышают средние показатели в Европе – причем, как сказали мне несколько греков, для медсестры или врача считается нормой уходить с работы с полными руками бумажных полотенец и памперсов, и всего остального, что можно стащить со склада.
«Греки так и не научились платить налоги… потому что никого никогда за это не наказывали».
Где кончается растрата и начинается воровство, практически не имеет значения; одно маскируется, и это дает возможность для другого. К примеру, общество считает нормой давать взятки правительственным чиновникам. Люди, идущие в государственную клинику, совершенно спокойно дают взятки врачам, чтобы те о них позаботились. Министры, которые провели всю жизнь на госслужбе, имеют особняки стоимостью в миллионы долларов и два-три загородных дома.
Как ни странно, финансистов в Греции мало в чем можно упрекнуть. Они так и остались сонными старыми коммерческими банкирами. Они едва ли не единственные европейские банкиры, кто не купил американские облигации, обеспеченные сомнительной ипотекой, они не жили полностью в кредит и не платили сами себе громадных сумм. Проблемой греческих банков стало то, что они одолжили около 30 млрд. евро своему родному греческому правительству – где их либо разворовали, либо растратили. В Греции экономику потопили не банки. Наоборот, греческие банки были потоплены коллективными усилиями всех греков.
Греки изобрели математику
На следующее утро после прибытия я пошел на встречу с греческим министром финансов, Георгом Папаконстантину, кому собственно и приходится разгребать этот невероятный хаос. У входа в Министерство финансов вас встречают несколько охранников – и при этом они даже не потрудились проверить, почему на вас сработал металлический детектор. В приемной министра шесть дам и все они составляют предстоящее расписание встреч. Они выглядят очень занятыми, обеспокоенными и переутомленными… и все-таки министр опаздывает. В целом кабинет выглядит так, как будто даже его лучшие времена были далеко не самыми лучшими. Мебель обшарпанная, на полу – линолеум. Больше всего здесь поражает количество сотрудников. Министр Папаконстантину («Зовите меня просто Георг») закончил Нью-Йоркский университет и Лондонскую школу экономики в 1980-е годы, затем провел 10 лет, работая в Париже в Организации экономического сотрудничества и развития. Он открыт, дружелюбен, свеж лицом и чисто выбрит, и, как и многие из верхушки нового греческого правительства, больше похож не на грека, а на англичанина.
Когда Папаконстантину пришел сюда в октябре прошлого года, греческое правительство прогнозировало дефицит бюджета в размере 3,7% на 2009 год. Две недели спустя эту цифру увеличили до 12,5%, а потом она превратилась в 14%. Ему надлежало разобраться и объяснить мировому сообществу, почему это так. «На второй день работы я созвал собрание для рассмотрения бюджета, – говорит он. – Тут-то открытия и начались». Каждый день мы обнаруживали какую-нибудь невероятную оплошность. Задолженность по пенсиям на миллиарды долларов каждый год неизвестным образом оставалась неучтенной, и все притворялись, что ее не существует, даже несмотря на то, что правительство выплачивало ее; дыра в системе пенсионного обеспечения для индивидуальных предпринимателей была размером не в 300 млн евро, как они думали раннее, а 1,1 млрд евро, и так далее. «В конце каждого дня я говорил: «Хорошо, теперь-то все?» И они отвечали: «Да». На следующее утро из дальнего угла кабинета доносился слабый голосок: «Министр, тут еще не хватает 200 миллионов евро».
Так продолжалось неделю. Помимо всего прочего, оказалось, что существовало огромное количество внебалансовых программ по найму сотрудников. «Министр сельского хозяйства организовал неофициальное подразделение в количестве 270 человек для оцифровки фотографий греческих государственных земель, – рассказывает мне министр финансов. – Проблема заключалась в том, что никто из этих 270 человек никогда не работал с цифровой фотографией. По своим настоящим профессиям эти люди были, например, парикмахеры».
К последнему дню открытий, первоначально ожидаемый дефицит в 7 млрд. евро превысил 30 млрд. На закономерный вопрос – как это могло произойти? – ответ прост: до этого момента никто и не потрудился ничего подсчитывать. «У нас не было Бюджетного управления Конгресса, которое существует в США, - поясняет министр финансов. – Не существовало независимой службы статистики». Правящая партия просто рисовала красивые цифры для осуществления своих собственных целей.
Как только министр финансов получил данные, он отправился на встречу с европейскими министрами финансов. «Когда я им назвал цифры, они только рты пораскрывали, – говорил он. – Как такое могло случиться? – Я сказал, что они должны были давно догадаться, что правительство Греции поставляет им неправильную статистику.
В конце разговора, министр финансов подчеркнул, что дело не просто в утаивании правительственных расходов. «Это случилось из-за плохой отчетности», – говорит он. – «В 2009 году налоги, по сути, не собирались, потому что это был год выборов».
“Что?” Он улыбается. “Первое, что делает правительство в год выборов, это убирает налоговых инспекторов с улиц”. “Вы шутите?” Теперь он смеется надо мной. Я слишком наивен.
Налоговое братство
Расходы на содержание греческого правительства – это лишь половина уравнения: существует еще проблема правительственных расходов. Редактор одной и крупнейших греческих газет упомянул, что его корреспонденты поддерживали отношения с источниками внутри налоговой службы страны. Они делали это больше не для выявления налогового мошенничества – которое стало столь привычным в Греции, что на эту тему уже писать не интересно – а чтобы попытаться найти наркобаронов, похитителей людей и других темных личностей. Однако многие налоговые инспекторы недовольны систематической коррупцией в этой сфере. Как оказалось позже, двое из них хотели встретиться со мной. Проблема заключалась в том, что они, по причинам, которые оба из них наотрез отказались обсуждать, не выносили друг друга. Как мне много раз говорили другие греки, это очень по-гречески.
Вечером, после встречи с министром финансов, я выпил кофе с одним налоговым инспектором в одном отеле, затем прогулялся по улице и выпил пива с другим налоговым инспектором в другой гостинице. Оба уже были понижены в должности, потому что они сообщили руководству, что их коллеги брали крупные взятки в обмен на подтверждение мошеннических налоговых деклараций. За это оба были переведены со статусной оперативной работы на службу в операционном отделе, где они более не могли быть свидетелями налоговых преступлений.
Налоговый инспектор №1 пришел поговорить о том, как навести порядок в греческой налоговой службе. Он подтвердил, что единственными греками, платившими налоги, были те, кто никак не мог этого избежать: сотрудники корпораций, у которых налоги удерживают из зарплат. Громадное количество индивидуальных предпринимателей – а это практически каждый, от врачей до киоскеров, – уклонялись от налогов, и это одна из главных причин, почему в Греции самый большой процент индивидуальных предпринимателей в Европе. «Это стало национальной чертой, – признался он. – Греки не научились платить налоги. И они никогда этого не делали, потому что за это никого никогда не наказывали».
Масштаб налогового мошенничества в Греции потрясает: примерно две трети греческих врачей декларируют доход ниже 12 000 евро в год, поскольку такие доходы не облагаются налогом. Даже пластические хирурги, зарабатывающие миллионы в год, совсем не платят налогов. Проблема не в законе, который предусматривает ответственность в виде ареста за налоговое мошенничество свыше 150 000 евро, а в исполнении этого закона. «Если бы закон исполнялся – говорит налоговый инспектор – все доктора попали бы в тюрьму». Еще одной причиной безнаказанности является то, что в греческим судам требуется до 15 лет, чтобы рассмотреть уголовное дело. «Те, кого поймали, просто идут в суд». По словам инспектора, от 30 до 40% экономической деятельности страны, облагаемой налогом, проходит в теневом секторе. Для остальной Европы эта доля составляет 18%.
Самый простой способ избежать уплаты налогов – настаивать на оплате наличными и не предоставлять квитанцию при обслуживании. А самый простой способ отмывания денег – покупка недвижимости. Ведь в Греции, в отличие от других Европейских стран, нет национального земельного кадастра, что крайне удобно для черного рынка. «Вам придется выяснять, где человек купил землю, чтобы отследить его», – говорит инспектор. – «И даже если Вам это удастся, Вы увидите документ, написанный от руки и непонятный».
Но, говорю я, если пластический хирург взял миллион наличными, купил участок на острове и построил себе виллу, должны быть другие записи – например, разрешения на строительство. «Люди, которые дают разрешения на строительство, не информируют Министерство финансов», – говорит инспектор. В большинстве случаев пойманные неплательщики просто дают взятку налоговому инспектору. Безусловно, против взяточничества есть законы. Но в случае поимки взяточника на судебные разбирательства уйдет лет 7-8, так что в действительности никого это не волнует.
Систематическое укрытие населением доходов заставило правительство обратить больше внимания на налоги, которых труднее избегать – налог на недвижимость и налог с продаж. Налог не недвижимость взимается по формуле, исключающей вмешательство налоговых инспекторов в расчет и показывающей так называемую «реальную стоимость» каждого дома. Экономический бум в Греции за последнее десятилетие привел к значительному превышению реальных цен имущества над компьютерными оценками. С учетом более высоких фактических цен на продажу, формула должна была показывать постепенный рост цен.
Но обычно при продаже недвижимости греки не сообщают фактическую цену, а декларируют более низкую цену, которая совпадает с государственной оценкой.
Если покупатель взял кредит, чтобы купить дом, он взял кредит на «реальную стоимость» и оплачивает разницу наличными или за счет кредита на черном рынке.
В результате «реальная стоимость» земли занижена до абсурда. Удивительный, но широко известный факт состоит в том, что все 300 членов парламента Греции отчитываются о своем имуществе по компьютерной модели реальной стоимости. Иными словами, каждый член парламента лжет, чтобы избежать налогов.
Он продолжил описание системы, внешне идеально похожей на налоговую систему развитых стран и позволяющей давать работу большому числу налоговых инспекторов – и при этом фактически позволяющей всему греческому обществу уклоняться от налогов. Когда он встал, чтобы уйти, он обратил мое внимание, что официантка в этом шикарном отеле не принесла нам чек: «Даже этот отель не платит налог с продаж».
Я спустился вниз по улице и нашел второго налогового инспектора, который ждал меня в баре другого отеля. И хотя он был одет в обычную одежду и потягивал пиво, инспектор опасался, что будет замечен со мной. На встречу он пришел с папкой бумаг, полной реальных примеров того, как не рядовые греки, а греческие компании уклоняются от налогов. Он сыпал примерами, подчеркивая, что он говорит только о тех компаниях, с которыми он сталкивался лично.
Первой была афинская строительная компания, построившая семь огромных многоквартирных зданий и продавшая около 1000 кооперативных квартир в самом центре города. Честно подсчитанные налоги должны были составлять около 15 миллионов евро, но компания не заплатила ничего. Ноль. Чтобы избежать уплаты налогов они сделали несколько вещей. Во-первых, они так и не получили юридический статус корпорации, а во-вторых наняли одну из десятков компаний, занимающихся исключительно созданием договоров, покрывающих несуществующие расходы. Ну, а в-третьих, когда наш налоговый инспектор обнаружил эту ситуацию, они предложили ему взятку. Налоговый инспектор поднял шум и передал дело своему начальству, после чего за ним начал следить частный сыщик, а его телефоны стали прослушиваться. В конце концов, дело разрешилось тем, что строительная компания заплатила 2000 евро. «После этого меня сняли с налоговых расследований», – говорит налоговый инспектор, – «потому что у меня хорошо получалось».
Он вернулся к своей огромной папке, набитой налоговыми делами. Перевернул страницу. На каждом листе в толстой папке была история, похожая на только что рассказанную, и он намеревался ознакомить меня со всеми. Я прервал его, когда осознал, что это займет всю ночь. Размах мошенничества, ухищрения и усилия, которые на это тратились, захватывали дух.
В Афинах я несколько раз ощущал новое для меня, как журналиста, чувство – полное отсутствие интереса к шокирующим материалам. Я сидел с кем-то, кто знал внутренние механизмы функционирования греческого правительства: крупным банкиром, налоговым инспектором, заместителем министра финансов, бывшим премьер-министром. Я доставал свой блокнот и начинал записывать историю за историей, скандал за скандалом. И через двадцать минут я терял интерес. Их было просто слишком много: хватило бы для библиотеки, не то, что для журнальной статьи.
Греческое государство не только коррумпировано, но и коррумпирует. Однажды увидев это в действии, вы поймете феномен, который иначе был бы бессмысленным: трудность, с которой греки говорят добрые слова друг о друге. Поодиночке греки прекрасны: веселые, дружелюбные, умные и компанейские. Очень часто, встретившись с греком, я говорил себе: «Какие прекрасные люди!».
Но они сами так друг о друге не думают: труднее всего в Греции услышать, чтобы один грек хвалил другого в его отсутствие. Никакой успех не принимается без подозрения. Каждый уверен, что другой уклоняется от налогов, или дает взятки политикам, или берет взятки сам, или занижает стоимость своей недвижимости. И это всеобщее отсутствие веры друг другу подкрепляет само себя. Эпидемия лжи, мошенничества и воровства делает невозможной любую форму гражданской жизни, а ее разрушение способствует еще большему вранью и мошенничеству. При отсутствии веры друг в друга, они доверяют лишь себе и своим близким.
Структура греческой экономики – коллективистская, но страна и ее дух противоположны коллективизму. В реальности каждый сам по себе. И в эту систему инвесторы вложили сотни миллиардов долларов. Но кредитный бум подтолкнул страну к краю пропасти, к полному моральному разложению.
Дорога вечных мук
Не зная о Ватопедском монастыре ничего, кроме того, что в крайне коррумпированном обществе его считают верхом коррупции, я отправился на север Греции, чтобы посмотреть на монахов, нашедших новые, улучшенные способы работы с греческой экономикой. Монастырь Ватопеди был построен в 10 веке на полуострове протяженностью около 60 км в длину и 10 км в ширину в северо-восточной Греции под названием гора Афон. Сейчас Афон отделен от материка большой оградой, и попасть на него можно только на лодке, что придает полуострову шарм острова. На остров не допускаются женщины и даже самки животных кроме кошек.
Официальная история приписывает запрет желанию церкви чествовать Деву Марию, неофициальная – проблеме монахов, встречающих посетителей женского пола. Запрету тысяча лет.
При виде монастыря у меня перехватило дыхание. Это не здание, а театр: это как если бы кто-то взял один из древних, прекрасных итальянских горных городов и поместил его на пляже. Если вы не знаете, что ожидать на горе Афон, которую Православная Церковь вот уже тысячу лет считает самым святым местом на земле, и которая находилась на протяжении большей части этого времени в тесных отношениях с византийскими императорами – эти места приводят в шок. Там нет ничего скромного, они грандиозные. В старые времена пираты регулярно грабили их, и вы поймете, почему: не грабить их было бы позором для пиратов.
«Греческие газеты называют нас корпорацией…
Монах встречает меня у главных ворот и вручает мне бланк для заполнения. Часом спустя, я, разместившись в своей удивительно удобной келье, я следую за монахами в церковь. Я зажигаю свечи, я прикладываюсь к иконам… Рекомендую это любому, кто хочет испытать вкус жизни X столетия. Под гигантскими отполированными позолоченными канделябрами, окруженными блистающими иконами, монахи прославляли Господа, монахи исчезали за перегородками, читали странные заклинания, звенели в колокольчики, размахивали кадилами, оставляющими за собой дым и древний аромат ладана. Каждое сказанное, спетое, произнесенное нараспев слово было на древнегреческом и, казалось, имело самое непосредственное отношение к Иисусу Христу. Эффект дополнялся пышно одичалыми бородами монахов.
Выходя из церкви, я наткнулся на полноватого монаха с проседью в бороде и кожей цвета спелой оливы. Он представился как отец Арсений.
Большую часть 80-х и 90-х годов процентные ставки в Греции были на 10% выше, чем в Германии, поскольку считалось, что одалживать деньги грекам подразумевает значительно больший риск дефолта. В Греции не было потребительского кредитования: у греков не было кредитных карт. Обычно греки не брали ипотечных кредитов. Безусловно, греки хотели бы к себе такого же отношения со стороны финансового рынка, какое можно встретить по отношению к любой нормально функционирующей североевропейской стране.
И вот в конце 90-х их час настал - они избавились от национальной валюты и приняли евро. Для этого было необходимо соответствовать некоторым требованиям, чтобы доказать, что они способны быть достойными членами Евросоюза, и в конце концов, чтобы страна не наделала долгов, которые придется выплачивать другим участникам Евросоюза. В частности, они должны были показывать бюджетный дефицит, не превышающий 3% ВВП, а инфляцию на уровне Германии. В 2000 году, после некоторых манипуляций со статистикой, Греция достигла цели. Для снижения бюджетного дефицита правительство просто убрало из баланса все расходы (пенсионные, оборонные). Для снижения инфляции правительство заморозило цены на электричество, воду и другие государственные товары, а также снижали налоги на бензин, алкоголь и табак. Греческие специалисты по статистике могли убирать дорожающие томаты из индекса потребительских цен в день, когда измерялась инфляция. «Мы встречались со специалистом, который создавал статистику», - говорит бывший аналитик европейских экономик с Уолл Стрит. «Мы не могли удержаться от смеха. Он объяснял, как убрал из индекса лимоны и заменил их апельсинами. В подсчете индексов использовались все известные и неизвестные бухгалтерские трюки».
Уже в то время, некоторые наблюдатели отметили, что цифры греческого баланса никогда не сходились. Аналитик Миранда Ксафа еще в 1998 году продемонстрировала, что если суммировать весь объявленный дефицит греческого бюджета за предыдущие 15 лет, то это составит всего половину греческого долга. Другими словами, суммы, которые греческое правительство брало в долг для того, чтобы финансировать свою деятельность, в два раза превышали объявленный дефицит, что очевидно указывало на то, что реальный дефицит был в два раза больше.
В 2001 году Греция вступила в Европейский валютный союз, сменив драхму на евро, и подкрепив свою задолженность европейской (а это значит немецкой) гарантией. Теперь греки смогли брать в долг под такой же процент, что и немцы – не под 18%, а под 5%. Для того, чтобы остаться в еврозоне, теоретически они должны были поддерживать дефицит бюджета на уровне 3% ВВП, а на практике они просто подгоняли отчетность под эти показатели. В том же 2001 появилась компания «Голдман Сакс», которая занялась выстраиванием внешне законных, но на самом деле цинично открывающим ворота для мошенников финансовых схем, главной целью которых было скрыть истинный размер задолженности Греции. «Голдман Сакс» помогла Греции получить кредит в 1 млрд. долларов США, и взяла себе за это в качестве вознаграждения 300 млн. долларов.
Схема, которая позволила Греции получить такой кредит, и рассовать его по карманам чиновников, была, по существу, та же, что потом наводнила мировой рынок переоцененными ипотечными долговыми обязательствами. То есть, схему, которую «Голдман Сакс» опробовал на Греции, впоследствии использовали, чтобы обвалить всю мировую экономику.
«Голдман Сакс» научил греческое правительство, как получить сегодня ожидаемый доход от будущей деятельности, так называемой секьюритизации. Вот что это значит: предположим, восемнадцатилетний парень начинает работать на заводе. А раз так, то можно статистически предсказать, сколько лет он проработает, и как будет расти его зарплата. Иными словами, можно статистически предсказать его доход за всю жизнь. А это значит что можно, сделав поправку на инфляцию, посчитать сегодняшнюю стоимость всех его зарплат до самой пенсии, и выплатить их все ему сразу. Итак: пришел парень на завод, денек отработал – и пожалуйста, получите три миллиона долларов! Сумма вроде как большая, но ведь теперь ему предстоит работать до пенсии, сорок два года, ни получая не копейки: зарплата за всю оставшуюся жизнь уже выплачена авансом. Не понимая этого, парень идет в бар, потом в казино – и за три дня просаживает все деньги. Было весело! Но как теперь жить? Ведь теперь придется работать до пенсии, не получая даже денег на хлеб!
Так что секьюритизация – очень опасная штука. Причем опасна она как для тех, кто ее берет (парню не на что теперь купить и корочку хлеба!) так и для тех, кто ее дает (без хлеба наш парень загнется – и плакали наши три миллиона!)
Но греческие правительства приходят и уходят, и им секьюритизация очень нравилась: ведь с ней, на короткий промежуток времени, можно чувствовать себя очень успешным и выиграть еще одни выборы. Так греки заложили доходы от будущих (!) национальных лотерей, дорожных пошлин, гонораров от авиаперевозок, и даже гранты, которые они «в будущем получат» от Европейского союза. Любой потенциальный поток будущих денежных поступлений был «продан» за взятку наличными и уже растрачен!
Грекам удалось замаскировать истинное финансовое положение по двум причинам: 1) кредиторы считали, что заем для Греции – хорошая идея, так как он подкреплен гарантиями Евросоюза (то есть, Германии), 2) за пределами Греции никто не обратил особое внимание на эти события, а в самой Греции все молчали, так как все граждане были, по сути, в одной связке и никто не хотел, чтобы обман раскрылся и нежданная лафа кончилась.
Всё изменилось 4 октября 2009 года, когда сменилось греческое правительство. Причиной стал скандал, который отправил в отставку премьер-министра Костаса Карамалиса и его клику. Все произошло поистине удивительным образом. В конце 2008 из новостей стало известно, что монастырь Ватопеди каким-то образом приобрел не представлявшее никакой ценности озеро и обменял его на намного более ценные земли, принадлежавшие правительству. Как монахи это сделали – не известно, поэтому все предположили, что они дали громадную взятку одному из правительственных чиновников. И хоть взятки найти не удалось, разразившийся скандал привел к смене правительства.
Скандал с Ватопеди был беспрецедентным по общественному отклику. «Мы никогда не видели таких перемен в умах избирателей, как после разразившегося скандала», – сказал редактор одной из ведущих газет Греции. – «Не будь Ватопеди, Карамалис все еще оставался бы премьер-министром, и все было бы по-прежнему». Миллиардер Дмитрий Контоминас, основатель греческой компании страхования жизни и владелец телеканала, который сделал скандал достоянием общественности, выразился более конкретно: «Георг Папандреу пришел к власти из-за скандала с монахами Ватопеди».
После того, как новая партия (якобы социалистическая «Пасок») сменила старую партию (якобы консервативную «Новую Демократию»), она нашла в казне настолько меньшее по сравнению с ожидавшимся количество денег, что решила, что другого выхода, кроме как сказать правду, нет.
Новый премьер-министр объявил, что дефициты бюджетов Греции были крайне занижены, и что потребуется время, чтобы привести точные цифры. Пенсионные фонды, мировые инвестиционные фонды и прочие, скупавшие греческие облигации, которые видели как несколько крупных американских и британских банков обанкротились и понимая хрупкое положение большинства европейских банков, запаниковали. Новые, более высокие процентные ставки, которые Греция вынуждена была платить, сделали из страны, нуждавшейся в крупных займах для ведения своей деятельности, что-то наподобие банкрота.
И вот в страну приехал МВФ, чтобы внимательно изучить финансовую отчетность Греции, и греки теряют тот маленький остаток доверия, на который они могли еще как-то рассчитывать. «Как это возможно, чтобы член еврозоны объявлял о 3% дефицита бюджета, в то время как он составляет 15%?», – спросил старший представитель МВФ. – «Как можно было допустить такое?»
Сегодня вся мировая финансовая система задается вопросом, смогут ли греки выполнять свои финансовые обязательства. Временами кажется, что это сейчас основной вопрос на повестке дня. Потому что если Греция не сможет выплатить долги, то европейские банки-кредиторы обанкротятся, и другие страны, находящиеся на грани банкротства (Португалия, Испания) последуют за Грецией.
Но дело в том, что вопрос об оплате Грецией ее долга – это, на самом деле, вопрос о том, изменит ли Греция своим привычкам, а это произойдет только, если сами греки захотят меняться. Мне уже тысячу раз говорили, что греки ценят «справедливость», и единственное, что их раздражает, это несправедливость. Это, безусловно, не отличает греков от остального человечества: вот только интересно знать, что именно греки считают несправедливым. Явно, что это не коррупция их политической системы и не желание своровать все, что плохо лежит. И уж конечно, это не налоговое мошенничество и не передача чиновникам плотно набитых конвертов. Нет, их раздражают лишь те, кому удалось украсть больше, чем им, используя ту же самую коррумпированную систему. Оркестр, музыка туш: входят монахи.
Среди первых действий нового министра финансов был иск к монастырю Ватопеди с требованием возврата госимущества и покрытия убытков. А в числе первых решений нового парламента была инициация второго расследования по делу Ватопеди, чтобы наконец раскрыть механизм, с помощью которого монахи проворачивали свои дела. В деле есть один-единственный подозреваемый в сговоре с монахами чиновник: помощник бывшего премьер-министра Джанис Ангелу (у него отобрали паспорт, и заставили внести залог в 400 000 евро).
В обществе, которое претерпело что-то вроде полного нравственного падения, монахи неожиданно стали единственной универсально приемлемой целью нравственного порицания. Каждый грек взбешен по отношению к монахам и их пособникам, хоть никто и не знает точно, что и как они сделали.
Бизнес монахов
Отец Арсений выглядит лет на 60, хотя кто его знает, ведь бороды монахов прибавляют им лет по 20. Он настолько известен, насколько может быть известен монах: все в Афинах знают его. Г-н «Мозг», номер два, финансовый директор операции.
Монах сопровождает меня в обеденную залу и усаживает меня на почетное место, прямо рядом с высшим духовенством. Во главе стола – Настоятель отец Ефраим, подле него – отец Арсений.
Большую часть того, что едят монахи, они выращивают сами. В грубых чашах лежит сырой неразрезанный лук, зеленые бобы, огурцы, помидоры и свекла. В другой чаше лежит хлеб, испеченный монахами из собственноручно выращенной пшеницы. Здесь же стоят кувшин с водой и апельсиновый щербет и медовые соты, недавно вытащенные из какого-то улья, на десерт. Вот, в общем-то, и все. Монахи едят как фотомодели перед работой. Дважды в день четыре дня в неделю, и еще один день три раза. Всего 11 трапез, и все примерно такие. Возникает естественный вопрос: почему некоторые монахи тучные? 90% монахов монастыря, выглядят в полном соответствии с этим режимом питания: кожа да кости. Но горстка монахов, включая двух боссов, имеет телосложение, которое никак не объяснить 11 порциями сырого лука и огурцов, вне зависимости от того, сколько меда в сотах они употребили.
После трапезы монахи возвращаются в церковь, где они и пребывают, говоря нараспев, исполняя песни и воскуривая фимиам до часа ночи. Отец Арсений приглашает меня к себе. Мы проходим в его рабочий кабинет. На столе 2 компьютера, факс и принтер, довершает картину сотовый телефон. Стены и пол сияют как новые. В шкафу ряд за рядом стоят файлы, и единственным указанием на то, что это не современный бизнес офис является одинокая икона на столе.
«Сейчас существует больше, чем духовная жажда», - говорит Арсений в ответ на мой вопрос, как монастырю удалось привлечь столько важных деловых людей и политиков. «20 или 30 лет назад все считали, что наука решит все проблемы. Существует так много материальных вещей, но они не приносят удовлетворения. Люди устали от материальных удовольствий. И они осознают, что не могут преуспеть, находясь лишь в материальном мире». Рассказывая все это, он берет трубку телефона. Мгновение спустя появляется серебряный поднос с пирожными, стаканами и бутылкой ликера.
Так началась наша трехчасовая беседа. Я задавал простые вопросы: С какой стати кому-то становиться монахом? Как вы обходитесь без женщин? Как люди, которые по 10 часов в день проводят в церкви, находят время, чтобы строить империи недвижимости? Почему у Вас здесь, где все питаются хлебом и луком, вдруг оказался ликер? А он отвечал 20-минутными притчами, в которых видимо и крылся простой ответ. (Например, «Я полагаю, что есть много более прекрасных вещей, чем секс».) Пока он рассказывал, он размахивал руками, улыбался и смеялся: если отец Арсений чувствовал свою вину в чем-то, у него редкий дар, позволяющий это скрывать.
Как и многие люди, приезжающие в Ватопеди, я не был полностью уверен, что же я здесь ищу. Я хотел понять, было ли это прикрытие для чьей-то коммерческой империи и не лукавят ли монахи. Мне было интересно как эта группа странно выглядящих мужчин, вроде как отошедших от материального мира так хорошо наловчились в этом мире жить: каким образом именно эти монахи оказались самыми прожженными греками?
В течение почти двух часов я набирался смелости задать этот вопрос. К моему удивлению, он воспринял мой вопрос серьезно. Отец Арсений указал на надпись на одном из своих шкафов и перевел ее с греческого: «Там, где дурак требует, умный уже все забрал». «Дурак страдает от гордыни», – говорит он. – «Дескать, все должно быть так, как он хочет. То же справедливо в отношении заблуждающегося или ошибающегося человека: он всегда пытается оправдать себя. Человек праведный в духовном отношении скромен. Он принимает то, что другие говорят – критику, идеи – и работает с ними».
Я замечаю теперь, что раскрытые окна балкона выходят на Эгейское море. Монахам не позволяется в нем плавать; почему нельзя, я никогда не спрашивал. Это так похоже на них: сперва построить дом на пляже, а потом запретить пляж. Я также замечаю, что я – единственный, кто ел пирожные и пил ликер. Меня осеняет, что я, должно быть, провалил некий тест на способность удержаться от искушения.
«Все правительство ополчилось на нас», - говорит он,- «только у нас нет ничего. Мы работаем на других. Греческие газеты вызывают нас корпорацией. Но я спрашиваю Вас, какая корпорация имеет историю в 1000 лет?»
В этот момент из ниоткуда появляется отец Ефраим. Полный, с румяными щеками и белой бородой, он является живым воплощением Санта Клауса с искорками в глазах. За несколько месяцев до нашей встречи он давал свидетельские показания в греческом парламенте, захотевшем узнать, как могло греческое правительство обменять не имеющее цены озеро на ценнейшую коммерческую недвижимость и передать ее отцу Ефраиму.
«Вы не верите в чудеса?» – спросил отец Ефраим. «Начинаю верить», – ответил член греческого парламента.
После представлений отец Ефраим сжимает мою руку и держит ее очень-очень долго. Мне приходит в голову, что он сейчас спросит, что я хочу в подарок на Рождество. Вместо этого он спрашивает о моем вероисповедании. «Член епископальной церкви», – вру я. Он кивает, обдумывает: могло быть и хуже. «Женаты?», – спрашивает он. «Да». «Дети есть?» Я киваю, а он думает: Я могу работать с этим. Он спрашивает их имена…
Предыстория скандала
В конце 80-х Ватопеди был в руинах: кучка камней, переполненных крысами. Фрески были черны. За иконами не ухаживали. В монастыре был десяток самостоятельно живших и неорганизованных монахов, бродивших вокруг старинных камней. Молились они когда кому вздумается: их духовное странствие предполагало автономность.
Все изменилось в начале 1990-х, когда группа напористых молодых греков-киприотов с другой части Афона во главе с отцом Ефраимом нашла возможность реставрации сказочного имущества, которым невероятно плохо управляли. Отец Ефраим занялся поиском денег, чтобы восстановить былую славу Ватопеди. Он надоедал культурному фонду Евросоюза. Он общался с богатыми греческими бизнесменами, искавшими искупления грехов. Он культивировал дружбу с влиятельными греческими политиками. Во всем этом он проявлял неимоверное нахальство. Например, после того как известная испанская певица посетила Ватопеди и проявила к нему интерес, он встретился с правительством Испании и рассказал им об ужасающей несправедливости XIV века, когда банда каталонских наёмников ограбила Ватопеди и причинила монастырю значительный ущерб. И что? Ватопеди получил 240,000 долларов от испанского правительства! Еще раз, четырнадцатый век – это время Куликовской битвы, время жизни Андрея Рублева – то есть, очень, очень и очень давно. Кстати, как будет «откат» по-гречески, а заодно и по-испански?
Но самым важным достижением отца Ефраима было проведение раскопок вокруг старой башни, где хранились византийские рукописи. Веками византийские императоры и другие руководители страны даровали Ватопеди земли, расположенные, главным образом, в современной Греции и Турции. За годы до приезда Ефраима греческое правительство отобрало большую часть этой собственности, но сохранилось право собственности, датированное XIV веком и подписанное Императором Иоанном V Палеологом на озеро в северной Греции.
К тому времени, когда Ефраим обнаружил в хранилище Ватопеди документ о передаче права собственности на озеро, озеро имело статус государственного заповедника. И вот, в 1998, произошло первое чудо: статус заповедника был снят и сразу после этого монахам предоставили полные права на озеро.
Оказавшись снова в Афинах, я разыскал Питера Дукаса, официального представителя Министерства финансов, к которому сначала обращались монахи из Ватопади. Дукас оказался в центре двух парламентских расследований, но, как ни странно, он единственный человек в правительстве, готовый открыто говорить о том, что произошло. В отличие от большинства людей в греческом правительстве, Дукас не всегда был чиновником, он сколотил состояние в частном секторе, как в Греции, так и за ее пределами, а затем, в 2004, по приглашению премьер-министра, занял пост в Министерстве финансов. Ему было тогда 52 года, и большую часть своей карьеры он был банкиром в Нью-Йорке. Он оказался высоким блондином с громким голосом, откровенный и веселый.
Именно благодаря Дукасу греческому правительству удалось выпустить и успешно продать свои долгосрочные долговые обязательства. В прошлом, когда процентные ставки были низки, и никто не видел риска в предоставлении ссуды греческому правительству, он уговорил своих начальников выпустить облигации со сроком погашения через 40 и 50 лет. Это теперь заголовки греческих газет кричат: «Дукас заложил будущее наших детей», но дело в том, что в то время это казалось очень хорошим выходом из сложного положения. Долгосрочные облигации, выпущенные на сумму в 18 миллиардов долларов, сейчас продаются по 50 центов на доллар, другими словами, греческое правительство могло бы выкупить свои долговые обязательства на открытом рынке за полцены. «Я создал им прибыль в размере 9 миллиардов долларов», – говорит Дукас, смеясь. – «Они должны дать мне премию!»
Вскоре после того, как Дукас начал работу на новом месте, отец Ефраим и отец Арсений появились в его офисе в Министерстве финансов. Им принадлежало это озеро, и они хотели, чтобы Министерство финансов заплатило им наличные деньги за него. «Кто-то дал им право собственности на озеро», – говорит Дукас, – «и они хотели обналичить это право». Дукас чувствовал, что перед встречей они проделали громадную работу. «Первое что, они спросили меня, не хотел бы я исповедаться». Вместо исповеди Дукас сказал им, что не даст им денег за озеро, которым монахи завладели неизвестно как. Дукас сказал: «Послушайте, вопреки широко распространенному мнению, в Министерстве финансов нет никаких денег». И они сказали: «Хорошо, если Вы не можете выкупить нашу собственность, почему бы Вам не дать нам какие-то из своих участков земли?».
Отличное предложение: обмен озера, не приносившего прибыли, на правительственную собственность, приносившую значительную прибыль! Но, так или иначе, монахи убедили правительственных чиновников, что земля вокруг озера стоила, намного больше, чем 55 миллионов евро, в которые ее оценил независимый (но, вероятно, хорошо благословленный монахами) оценщик. Поэтому в обмен монахи попросили государственную собственность стоимостью в один миллиард евро.
Дукас отказался давать им любую землю, находящуюся в ведении Министерства финансов. Тогда монахи обратились к с той же просьбой к другому источнику земель – в Министерство сельского хозяйства. Дукас вспоминает: «Я получил звонок от Министра сельского хозяйства, который сказал, что «мы отдаем им свою землю, но этого недостаточно. Почему бы Вам тоже не отдать кусочек Вашей земли?» После того, как Дукас отказался, он получил еще один звонок, на этот раз из канцелярии премьер-министра. И снова он сказал нет. Затем он получил документ, согласно которому он должен передать правительственную землю монахам, а от него требуется только подпись. «Я сказал, что не подпишу, черт вас возьми».
И он не подписал — по крайней мере, не в его первичной форме. Но канцелярия премьер-министра давила на него, монахи, как казалось Дукасу, оказывали влияние на руководителя персонала канцелярии премьер-министра. Этим человеком был и был уже упоминавшийся Джанис Ангелу, который познакомился с монахами за несколько лет до этого, сразу после того как у него нашли смертельно опасную болезнь. Монахи молились за него, и он не умер, а удивительным образом излечился. А не может ли быть, что монахи просто попросили врача поставить ужасный диагноз?
К тому времени Дукас уже считал этих монахов не просто мошенниками, а самыми опытными бизнесменами, с которыми он когда-либо имел дело. В конце концов, под давлением руководства, Дукас подписал два листка бумаги. Первый документ говорил о том, что собственность монахов не может быть оспорена, а второй документ сделал обмен земли возможным. Все это не давало право монахам на земли Министерства финансов, но, соглашаясь принять их озеро в портфель недвижимости Министерства финансов, Дукас дал право на жизнь их сделке с министром сельского хозяйства. В обмен на озеро, монахи получили 73 различных правительственных объекта, включая то, что прежде было гимнастическим центром Олимпийских Игр 2004 года, который, как и большая часть того, что греческое правительство построило для Олимпийских Игр, было теперь пустым и заброшенным. «Вы полагаете, что они - святые люди», – говорит он. – «Возможно, они хотят построить там приют»
Но как оказалось, монахи хотели создать империю коммерческой недвижимости. Они начали с убеждения греческого правительство сделать то, что оно редко делало: изменить статус большей части некоммерческой недвижимости на коммерческий. Помимо и сверх всех земель, которые попали под процедуру обмена, – согласно более поздней оценке греческого парламента стоимость недвижимости составляла миллиард евро – монахи еще получили 100% финансирование на покупку коммерческих зданий в Афинах и на развитие недвижимости, которую они приобрели. Прежний центр гимнастики Олимпийских Игр должен был стать дорогой частной больницей. Затем, с помощью греческого банкира, монахи создали так называемый Фонд Недвижимости Ватопеди. Предполагалось, что инвесторы фонда выкупят у монахов всю недвижимость, переданную им правительством, а монахи используют эти деньги на реставрацию монастыря.
Из древней жалованной грамоты на ничего не стоящее озеро эти два монаха создали то, что оценивалось в миллиард долларов. А ведь бизнес начался с того, что кроме искупления грехов продавать им было нечего.
Костер цивилизации
Накануне моего отъезда греческий парламент проголосовал за увеличение пенсионного возраста, уменьшение государственной пенсии, иными словами за ухудшение качества жизни служащих госсектора. Премьер-министр Папандреу представил законопроект так же, как он представлял все с момента обнаружения дыры в отчетности, – не как собственную идею, а как ультимативное требование МВФ. Папандреу исходил из того, что сами греки никогда не согласятся чем-то пожертвовать, но могут услышать такой призыв, если он исходит извне. Иными словами, греки более не способны сами управлять своей страной.
Тысячи и тысячи госслужащих вышли на улицы, чтобы опротестовать законопроект. Здесь были все: и сборщики налогов, берущие взятки, и учителя, которые не желают учить, и великолепно зарабатывающие работники обанкротившихся железных дорог, чьи поезда никогда не ходят по расписанию, и работники государственных больниц, которые требуют взятки с больных и крадут лекарства. Это была толпа народу, готовых обвинить любого, кроме самих себя. Работники греческого госсектора собираются в подразделения, которые напоминают армейские взводы. В середине каждой колонны два или три ряда крепких молодых людей с дубинками, плохо замаскированными под древки флагов. Лыжные и марлевые маски свисают у них с поясов. Они нужны им, чтобы продолжать драться с полицией после применения слезоточивого газа.
«Заместитель премьер-министра сказал нам, что ожидает, по меньшей мере, один смертельный случай», – сказал мне греческий министр. – «Они хотят крови». Двумя месяцами ранее, 5 мая, во время одного из первых маршей протеста, толпа уже показала, на что способна. Увидев людей, работавших в отделении банка, молодые люди бросили коктейли Молотова внутрь, разлили и подожгли бензин, отрезав выход. Большая часть работников банка убежала через крышу, но пожар убил 3 работников, включая молодую женщину на 4 месяце беременности. А пока они умирали, греки на улицах кричали, что так им и надо, что это им за то, что они осмелились работать. Происшествие случилось на глазах полиции, однако полицейские никого не арестовали. Во время забастовки, любой работник частного сектора, продолжающий работать, находится в опасности, как не проявляющий солидарности с бастующими. Были дни, когда в Афинах все магазины и рестораны были закрыты – люди боялись работать.
Увидим ли мы дефолт Греции? Одни утверждают, что выбора нет: сами меры правительства по снижению издержек и увеличению государственных доходов приведут к тому, что остаток продуктивной экономики покинет страну. Налоги ниже в Болгарии, рабочие более сговорчивы в Румынии. Но есть и еще более интересный вопрос: Даже если допустить, что есть возможность выплатить всю задолженность, захотят ли греки жить по средствам, ответственно подходить к своим гражданским обязанностям и возродить свою государственность? На первый взгляд, невыполнение обязательств по своим долгам кажется сумасшествием: все греческие банки немедленно превратятся в банкротов, а страна потеряет какую бы то ни было способность оплачивать столь необходимый импорт (нефть, например). На много лет вперед, Греции придется платить намного более высокие процентные ставки, и это если ей когда-нибудь позволят одалживать снова. Но Греция не поступает как общество, а поступает как сборище атомов, каждый из которых привык следовать собственным интересам за счет общего блага. Не возникает сомнений в том, что правительство намерено, по крайней мере, попробовать воссоздать общественное сознание в Греции. Единственный вопрос в том, может ли оно быть воссоздано после того, как однажды его не стало?
Майкл Льюис
Оригинал
Комментарии Матвея Малого
Коррумпированному правительству никто не хочет платить налоги – за что? Ведь тут налоги – это вообще не о том, сколько должен отдавать народ, а о том, как шикарно жить и сколько красть собираются «слуги народа». Вспомним цель налогообложения: налоги нужны, чтобы предоставить народу, услуги, которые этому народу нужны. Правительство выступает здесь как менеджер проекта, как нанятая народом подрядная организация. Если налоги собираются на личные нужды правительства, налицо рабовладельческий строй.
Европейский Союз – идеологическое, насквозь лживое «государство», и его ждет та же судьба, что и другие идеологические, лживые государства – коллапс и распад, и чем скорее, тем лучше для всех – и для Германии, и для Греции.
Ужасно, когда страна остается у разбитого корыта. Похоже, что у Греции не осталось ничего, кроме солнца и моря… А что будет с Россией, когда изобретут эффективный электромобиль и нефть станет не нужна? У нас нет промышленности, нет дорог, нет жилья… Государства у нас тоже нет, потому что вертикаль власти и государство – вещи абсолютно разные, если не противоположные…
read more...