Эволюцией не было предусмотрено, что мы будем самостоятельно производить информацию

16 и 17 ноября в Москве прошел симпозиум Brainstorms, посвященный вопросам творчества и сознания в контексте нейронаук. Нейрофизиолог Александр Каплан в рамках дискуссии рассказал о результатах эксперимента ЦСК «Гараж» и художницы Марины Абрамович «Измерение магии взгляда. «Теории и практики» поговорили с ученым о его впечатлениях после симпозиума, будущем нейронауки и природе психических расстройств. — Чем сегодняшнее мероприятие отличается от других аналогичных конференций? — Симпозиум примечателен тем, что он организован под проблему, общую для науки и для искусства. Общая она в том смысле, что изучает проявления, которые можно трактовать, как творческий процесс. Два человека смотрят друг другу в глаза. И ведь по сути ничего не происходит физически, но происходит нечто из области искусства. За этим стоит глубинная работа мозга. Когда два человека смотрят друг другу глаза, что-то происходит с обоими людьми. Меня пригласили, как руководителя лаборатории нейрофизиологии и нейрокомпьютерных интерфейсов МГУ, которая занимается регистрацией электрической активности головного мозга. Эксперимент заключался в том, что пары людей смотрели друг на друга, при этом записывалась электрическая активность их мозга. Мы взяли эти данные для обработки, результаты анализа я постарался представить на данном симпозиуме. — Что нового вы для себя открыли? — Здесь собрались знаковые фигуры — сама Марина Абрамович, Константин Анохин, ученый, обладающий научно-философским подходом. Среди нас также присутствовал Давид Израилевич Дубровский, который одним из первых применил философский поход к изучению мозга и переложил на философский язык вопросы физиологии. Знаковые фигуры здесь были, а были ли здесь открытия творческие? Додумались ли до чего-то люди? Трудно ожидать какого-то сформулированного открытия, но, безусловно, что-то новое в этой среде зарождается. Мы все находимся на пороге новых открытий в области пограничной между психологией, нейрофизиологией, информатикой, физикой и математикой. Сейчас все эти области изучают мозг. Мозг — орган, который только отчасти биологический, возможно, большей своей частью он является информационным. Для его понимания требуется взгляд физика, математика, инженера, философа и так далее. Мы дискутировали по поводу высших аспектов работы мозга и творчества. Получился небольшой спектр мнений, но это настолько непознанная в настоящее время реальность — творчество. Мы не можем до конца определиться, что это такое: отдельные акты, вроде озарения, или же это непрерывный процесс. Вот мы сейчас разговариваем, и это уже творчество для нас обоих, поскольку мы узнаем что-то новое. Ученые спорят между собой, что такое творчество — открытие чего-то нового, что ранее было не известно никому, или это то, что было неизвестно мне самому. — Разве то о чем вы говорите, не связано с познанием? — Конечно да, но познание — это отдельный процесс. Мы входим в наш мир еще детьми, и многое нам не известно. Дальше мы начинаем расходиться по жизни: кому-то интересно непрерывно узнавать об этом мире все больше и больше, а кому-то достаточно получить ограниченный объем знаний. Это две принципиально разные позиции. Но те первые, которым все не хватает знаний, они становятся учеными или художниками. — Расскажите подробнее о своих интересах, чем вы занимаетесь? — Я психофизиолог, то есть я работаю на грани между психологией и нейрофизиологией. Мне интересны психические явления, но не сама психика, а то, как мозг творит в себе психику. Ведь психика — это мир внутри вас. Что там образовалось, какие структуры появились первоначально, как поддерживается память, как поддерживается психическая модель? Все это психофизиологические задачи. — Разные люди по-разному обрабатывают информацию, у каждого человека есть свой механизм творчества. Как вы считаете, это то, с чем человек рождается или это закладывается окружением, средой, в которой он растет? — Люди рождаются генетически разными, это очевидно. И генетика предполагает, что у человека складываются разные склонности, способности. Есть люди, рождающиеся с художественными способностями, которые хотели бы выразить этот мир художественными средствами — через изобразительное искусство, музыку и так далее. Есть люди, которые склонны познать этот мир глубже, это те, которые потом становятся учеными. Есть люди прагматические, которым необходимо фактически осваивать мир. И вот на эти склонности, которые нам даны от папы с мамой, накладывается обстановка, в которой люди живут. Кому-то везет, и те склонности, которые в человеке заложены природой, ему удается реализовать. — Можно ли как-то вычислить наличие таких способностей научными средствами? — Мне кажется, это скорее нельзя сделать инструментально, нельзя зарегистрировать. Это выясняется поведенчески. По действиям ребенка можно попробовать спрогнозировать его талант и порекомендовать ему то или иное направление для развития. Заметить, к чему будет склонен ребенок. —В чем вы видите будущее нейронауки? — Нейронаука — это наука, которая прогнозирует мозг. Как работает мозг. Высшая задача нейробиологии, по одним наблюдениям, это до конца разобраться с тем, как функционирует мозг, потому что мозг это самое сложное. Сейчас речь идет о том, чтобы попробовать прагматически подойти к анализу мозговой деятельности, то есть помочь человеку более эффективно организовывать свою жизнь в этом мире. Человечество сейчас сталкивается с серьезной проблемой. Наша цивилизация перешла к информационному обществу. Огромные потоки информации, они льются на нас буквально отовсюду. Электронные средства массовой информации совершенствуются с каждым днем, они вас ловят везде — через мобильные телефоны, радио, интернет и так далее. Можем ли мы справиться с этим потоком информации? Подготовлены ли к мы к этому? Эволюцией не было предусмотрено, что мы будем не только брать информацию из внешнего мира, но сами начнем ее продуцировать. Мы пишем очень много, выдумываем всякие небылицы, фантазии, появляются новые темы для разговора, развивается и усложняется банковская система, новые счета, которые нужно по-разному оплачивать. Мир становится не дружественным для нас. Не только из-за того, что воздух загрязнен выхлопными газами, но и информационное поле чрезвычайно перегружено. Раньше люди много делали руками, приходя домой с работы, занимались домашними делами. А сейчас, когда почти у всех есть ноутбуки, работа приходит вместе с человеком домой. И сейчас почти все виды деятельности связаны с компьютером и информацией. Уже сейчас необходимо решать эту проблему. Познавая работу мозга, можно научиться по-другому организовывать потоки этой информации, правильно подавать информацию. — Когда человек целый день общается с другими людьми, у него происходит эмоциональное истощение. Соответственно, ему необходимо переключиться на другой вид деятельности. Можно ли как-то управлять своим мозгом и тренировать его, чтобы справиться с напряжением? — Для этого существует сознание. Это то, о чем человек знал еще с давних времен, что ему необходимо научиться переключаться при работе. Вопрос в том, как организовывать жизнь человеку. Не все это умеют. Есть люди, которые идут по пути наименьшего сопротивления — они работают и днем, и ночью, мало спят, много пьют кофе, в результате, к 50 годам они имеют проблемы со здоровьем. Нужно сделать так, чтобы работа человека приносила ему больше удовольствия, чем такой образ жизни. Современная психофизиология пытается решить данные задачи для представителей разных профессий. Например, взять пилота сверхзвукового истребителя, он не осуществит ни один полет, если не научиться хорошо обрабатывать поступающую информацию. — Вы знаете какие-нибудь техники, которые помогают тренировать мозг? — Существуют некоторые фантазии, вроде того, как биохимически корректировать работу мозга. Мне очень жалко, что мы в ближайшие примерно 20-30 лет полностью перейдем на химические средства, то есть будем пить таблетки. Конечно, и сегодня их используют, но при этом никто не думает о вопросах безопасности. Они используются для критических ситуаций, когда человек заболел и его нужно срочно лечить. Психостимуляторы, различные транквилизаторы, которые снимают тревожность. Некоторым состояние тревоги очень мешает. Допустим, перед человеком стоит очень сложная задача, и он не может решить ее самостоятельно. Тогда он принимает транквилизаторы, чтобы уменьшить тревожность и прекрасно справляется с задачей. Но остается непонятным, насколько это поможет ему в будущем и не разовьет ли он по второму кругу в себе эту тревожность. Вполне возможно, что будет создана система оздоровительной помощи для мозга. Тренировки вроде медитативных техник, к сожалению, мало доступны для большей части людей, поскольку они подразумевают ежедневные затраты времени. —Вы занимаетесь вопросами природой психических расстройств. Не могли бы вы подробнее рассказать об этом? — Да, мы пытались найти способ проведения объективной диагностики. С помощью инструментальных средств, как, например, в случае диагностики инфарктов. Но, к сожалению, шизофрения не поддается диагностированию инструментальными средствами. До сих пор объективной диагностикой является клиническая беседа. Не только у нас, но во всем мире стараются найти такие способы и признаки, по которым можно было бы определенно сказать, что у этого человека есть проблема и как ее можно вылечить. Многие психические и психиатрические проблемы выходят за пределы видимого уровня. Они скрыты точно так же, как скрыты наши мысли. Мы же не можем видеть мысли, наблюдая за электрической активностью мозга. — Сейчас все больше и больше людей диагностируют с шизофренией, с чем это связано? — Объективно говоря, число больных шизофренией возросло в десятки раз. Однако эти расстройства скорее не клинического, но функционального характера. То есть, если отключить их от той реальности, в которой они живут, больные придут в норму. Причиной является как раз то, о чем мы с вами говорили: потоки информации, которые не были предусмотрены человеческой эволюцией, мозг не был предусмотрен для восприятия такой нагрузки. theoryandpractice